История Великой отечественной войны в песнях

[Михаил Пашковский]

ПЕСНЯ ВОЕННЫХ КОРРЕСПОНДЕНТОВ

От ветpов и стужи петь мы стали хуже,
Но мы скажем тем, кто упpекнет,
С наше покочуйте, с наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год.

А мы первую строчку по-другому пели:

"От ветров и водки хрипли наши глотки..."

[tulka]

А мы первую строчку по-другому пели:

А на самом деле "От вина и водки хрипли наши глотки."

Добавлено через 14 минут:

«Корреспондентской застольной» назвали песню её авторы.
В сборнике, посвященном журналистам, погибшим на войне, «В редакцию не вернулся» Константин Михайлович Симонов указывает точное время написания стихотворения, ставшего этой песней — 1943 год
Вот что рассказывал об истории создания песни создания сам автор стихов в своих знаменитых дневниках «Разные дни войны. 1941—1945 г.г..
"Передав 12 февраля 1943 года в Москву корреспонденцию о взятии нашими войсками Краснодара, он получил по военному проводу встречную телеграмму — перебраться с Северо-Кавказского на Южный фронт, чтобы поспеть к освобождению Ростова. Добираться туда ему пришлось в февральскую распутицу, на чужой машине — «виллисе», принадлежавшем члену Военного совета.
Шофер, как всякий чужой, взятый «напрокат», да еще шофер большого начальства, да еще взятый в длиннейшую и грязную дорогу, с необходимостью возвращаться обратно по этой же дороге, невзлюбил меня, — пишет Симонов. _ А у меня настроение тоже было скверное — я паршиво себя чувствовал, разбаливался. Чтобы преодолеть это неважное душевное и физическое состояние, я стал сочинять корреспондентскую песню. Сочинял я ее всю дорогу до Ростова чуть ли не двое суток. «Виллис» был открытый. Было холодно и сыро. Лихорадило. Сидя рядом с водителем, я закутался в бурку и вытаскивать из-под бурки руки не хотелось, поэтому песню сочинял на память. Написав в уме строфу, начинал ее твердить вслух, пока не запомню. Потом начинал сочинять следующую и, сочинив, чтобы не забыть предыдущую, повторял несколько раз подряд вслух обе. И так до конца песни. И чем дальше сочинял ее, тем длинней был текст, который я каждый раз повторял…
Так мы ехали и ехали, пока наконец не добрались до штаба Южного фронта, находившегося в Батайске, точнее — фронтового корреспондентского пункта «Красной звезды».
Шофер, как только мы приехали, попросил разрешения отлучиться и мгновенно исчез. А вскоре после этого в нашу корреспондентскую компанию забрел доктор, работавший в санчасти штаба фронта, и, едва успев посидеть с нами несколько минут, стал расспрашивать меня, как я доехал и как себя чувствую. Я сказал, что немного аспирина на ночь глядя, пожалуй, не помешает, а в остальном чувствую себя хорошо. Но он не сразу удовлетворился ответом, а еще некоторое время продолжал допрашивать меня о самочувствии..
Как потом под общий смех выяснилось, мой хмурый водитель явился в санчасть с сообщением, что с ним с Северо-Кавказского фронта ехал сюда сумасшедший подполковник, который чуть ли не двое суток подряд все время разговаривал сам с собой. Посещение врача было результатом этой шоферской бдительности.
Мы долго потешались над этой историей в тот вечер и, выпив положенные сто граммов, хором, на мотив «Мурки», впервые пели сочиненную мною песню. Кстати сказать, только тут, вечером, уже спев ее по памяти, я впервые записал ее на бумагу«.
И так же поют ее до сегодняшнего дня, вспоминая военные дороги, журналисты-фронтовики, ничего не имея против той мелодии, которую сочинил на симоновские стихи композитор Матвей Блантер.
Строки песни увековечены скульптором Львом Ефимовичем Кербелем в памятнике, который установлен у входа в Центральный дом журналистов в Москве.

[tulka]

Уже пятый день плыла по Чёрному морю одинокая шлюпка, держа курс на Туапсе. В шлюпке было четверо — все моряки-севастопольцы. Один из них умирал, трое угрюмо молчали. Верные святой заповеди морской дружбы, они не оставили своего тяжелораненого товарища на берегу, забрали с собой.
Когда его поднимали, сражённого вражеским осколком, там, в Севастополе (это было близ памятника Погибшим кораблям), то не заметили сначала, что в руке он зажал серый небольшой камень, отбитый снарядом от гранитного парапета набережной. Покидая Севастополь, моряк поклялся вернуться вновь в этот город и положить камень на место. Чувствуя, что ему не суждено это сделать, черноморец передал заветный осколок гранита своим боевым товарищам с наказом: непременно вернуть его в Севастополь.
Так и передавали моряки-севастопольцы, воевавшие теперь уже на суше, эту драгоценную реликвию друг другу. От них она попала к воинам других родов войск, каждый из которых клялся выполнить завет неизвестного моряка-севастопольца — вернуть севастопольский камень на родную, освобожденную от фашистского недруга, землю…
Эту историю, поведанную бывалым боцманом Федором Матвеевичем Васюковым, рассказал читателям газеты «Красный флот» военный журналист и писатель Леонид Соловьев.
Летом 1943 года легенду о Севастопольском камне прочел в этой газете композитор Борис Мокроусов.
Многое связывало Бориса Андреевича с городом русской славы — Севастополем. В июле 1941 года он был призван на флот и оказался среди его легендарных защитников. Там он встретился и подружился с поэтом Александром Жаровым. Задумали написать с ним песню о героях-черноморцах.
«Борис скоро начал мечтать: „Это должна быть песня широкая, эпическая, сдержанно-торжественная, как баллада…“ — вспоминал об этом времени Жаров. — Начали уже появляться первоначальные музыкальные наброски, мелодические ходы. Стали вместе думать, работать над содержанием… Композитор задал нам обоим трудную задачу: сделать песню, предвещавшую победу над врагом (уже тогда!). Для этого песня должна была нести в себе горькую правду первого периода войны. Иначе не стало бы художественно убедительным и предсказание победы, каким бы взволнованным оно ни казалось…».
Замыслу этому не суждено было в ту пору осуществиться: Александра Жарова срочно вызвали в Москву и отправили на Северный флот, а Борис Мокроусов остался в осажденном Севастополе, и осенью тоже бы отозван в Политуправление Флота.
— Встретились мы снова с Борисом Андреевичем лишь в 1943 году, — продолжил свои воспоминания Александр Алексеевич. — Композитор рассказал мне о прочитанном в «Красном Флоте» очерке. Оба мы горячо приняли к сердцу эту невыдуманную историю о севастопольском камне. Она воодушевила нас на песню, которую мы так и назвали: «Камень Севастополя».
Именно под таким названием песня с нотами и была впервые опубликована в газете «Красная звезда» 9 января 1944 года.
— Мне пришлось быть в Севастополе в дни его освобождения, весною сорок четвёртого, — рассказывал Жаров, — и какова же была моя радость, когда я услышал, как большой отряд морской пехоты входил в город с песней «Заветный камень»!
Но радость радостью, а получилось так, что некоторые товарищи из тех, кто освобождал Севастополь, конечно, в шутливой форме, но предъявили ко мне претензию:
— Мы сейчас вас, товарищ майор, будем ругать. Неправильную вы песню написали.
— А что же тут неправильно?
— А в вашей песне говорится о том, что мы вернёмся в Севастополь, и «взойдёт на утёс черноморский матрос, что Родине новую славу принёс». Это очень хорошо было, когда вы её сочиняли, а ведь теперь-то черноморский матрос уже взошёл на утёс. И уже идут корабли под солнцем нашей советской земли. Так что извольте переделать…
И я поправил текст песни. С тех пор её и поют в том виде, каким я его сделал в освобожденном Севастополе.
Одним из первых «Заветный камень» исполнил Леонид Утёсов, надолго сохранивший её в репертуаре.
«Есть у нас Царь-пушка, есть Царь-колокол и есть у нас Царь-песня — «Заветный камень», — заявил он, выступая в одной из телевизионных передач с рассказом о ней.

ЗАВЕТНЫЙ КАМЕНЬ

Слова А. Жарова
Музыка Б. Мокроусова

Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Черное море.
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря.
И грозный соленый бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.
В туманной дали
Не видно земли
Ушли далеко корабли.

Друзья-моряки подобрали героя,
Кипела вода штормовая...
Он камень сжимал посиневшей рукою
И тихо сказал, умирая:
«Когда покидал я родимый утес,
С собою кусочек гранита унес,
Затем, чтоб вдали
От крымской земли,
О ней мы забыть не могли.

Кто камень возьмет, тот пускай поклянется,
Что с честью носить его будет.
Он первым в любимую бухту вернется
И клятвы своей не забудет!
Тот камень заветный и ночью, и днем
Матросское сердце сжигает огнем.
Пусть свято хранит
Мой камень-гранит,
Он русскою кровью омыт!»

Сквозь бури и штормы пройдет этот камень
И станет на место достойно.
Знакомая чайка помашет крылами,
И сердце забьется спокойно.
Взойдет на утес черноморский матрос,
Что Родине новую славу принес.
И в мирной дали
Пройдут корабли
Под солнцем родимой земли.

http://sovmusic.ru/result.php?type=simple&searchterm=%E7%E0%E2%E5%F2%ED%FB%E9+%EA%E0%EC%E5%ED%FC&searchtype=name&submit.x=12&submit.y=6

[madam]

Очень интересно! Огромное спасибо автору!:clapping:

[tulka]

Очень интересно! Огромное спасибо автору!:clapping:

Спасибо за внимание. Буду еще рассказывать. Но все истории я прочитала у известного музыковеда и композитора Бирюкова Юрия Евгеньевича. Помните, была такая передача "Песня далекая и близкая"? Он был её ведущим. Юрий Евгеньевич собрал огромное количество историй разных песен. Если интересно, у меня есть много историй о песнях 50-х годов.

[memo]

...а я люблю "ВАРЯГ"...

[tulka]

Подвиг крейсера «Варяг», который, под командованием капитана 1 ранга Всеволода Федоровича Руднева, смело вступил в неравный бой с вероломно напавшими на него 14 боевыми кораблями японской эскадры контр-адмирала Сотокичи Уриу 9 февраля 1904 года в нейтральном корейском порту Чемульпо, героизм и бесстрашие русских моряков, проявленные в этом бою, — незабываемая страница в истории нашей Родины.
Событие это прокатилось эхом не только по России. Моральная стойкость ее сыновей была по достоинству оценена и мировой общественностью. Ее передовые представители — художники, писатели, музыканты — взволнованно откликнулись своим творчеством на этот неравный поединок.
Среди них был и немецкий поэт Рудольф Грейнц (1866—1942). Его стихотворение «Памяти «Варяга», опубликованное в журнале «Jugend» (№ 3, 1904), оказалось столь созвучно настроениям русской общественности, что в феврале 1904 года в переводе на русский Е.К. Мельникова, под псевдонимом «Сибиряк», было опубликовано в петербургском журнале «Море и жизнь»:

На палубу, воины, спешите скорей!
К последнему мчитесь параду!
«Варяг» не сдается на волнах морей
И милость не примет в награду!..

Был он не совсем удачен и потому вскоре забыт, потому что вслед за ним, в том же Петербурге «Новый журнал иностранной литературы искусства и науки» (№ 4, 1904) поместил подлинник стихотворения Р. Грейнца и рядом — русский перевод, сделанный Е. Студенской.
Он-то и стал впоследствии поэтической основой матросской песни «Гибель «Варяга», начинавшейся словами:

Наверх вы, товарищи! Все по местам!
Последний парад наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает, —

Нет точного ответа на вопрос об авторе музыки «Гибели «Варяга».
В ряде дореволюционных изданий им назван И.Н.Яковлев, в других — И.М.Корносевич. Существует также версия, что мелодия песни о «Варяге» принадлежит музыканту 12-го гренадерского Астраханского полка Алексею Сергеевичу Турищеву, принимавшему участие в торжественной встрече героев-варяжцев в Москве в апреле 1904 года.
Скорее всего эта музыка соткана из мелодий нескольких русских народных песен, существовавших в начале минувшего века, а окончательный вид придала ей превосходная обработка композитора А.В.Александрова, включившего ее в репертуар руководимого им знаменитого ансамбля песни и пляски.

Закончить же рассказ об этой поистине народной песне мне бы хотелось посвященными ей пронзительными строчками стихов поэта Николая Константиновича Доризо, написанными уже в наши дни:

Есть песня, рожденная в наших краях,
Она до сих пор не допета:
«Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…
Нам с детства запомнилось это.

Когда о «Варяге» мы песню поём
И славим Россию, Рассею,
Мы думаем думу сегодня о том,
Что станется с нами и с нею.

Неужто тот день на планету придёт
В своём безнадёжном исходе,
Тот день, когда будет не русский народ,
А память о русском народе?!

Не верю, не верю, что всё будет так.
Россия останется с нами.
Она не погибнет, как крейсер «Варяг».
Чтоб ни было — жить ей веками!

[tulka]

— Я, признаться, и сам люблю нашу «Уралочку», — рассказывал композитор Арам Хачатурян — Никогда не забуду самое первое её издание было отпечатано редакцией газеты «Уральский рабочий» в виде листовки в Свердловске, где я находился в 1943 году. Стоила листовка рубль, и весь гонорар за песню был передан в фонд обороны, как мне помнится, на строительство танковой колонны. Тираж разошёлся мгновенно. Так что у меня самого не сохранилось ни одного экземпляра этого уникального издания.
Накануне Международного женского дня, 7 марта 1943 года, «Уралочку» опубликовала «Комсомольская правда.
Автор стихов Григорий Моисеевич Славин, тоже рассказал интересные подробности, связанные с рождением песни.
— В Свердловск я попал после тяжёлого ранения на фронте и длительного пребывания в госпитале. Был демобилизован и поступил на работу в редакцию областной газеты «Уральский рабочий».
Ответственным редактором газеты был Лев Степанович Шаумян — сын известного советского государственного деятеля Степана Шаумяна — одного из 26 легендарных Бакинских комиссаров, расстрелянных английскими интервентами. Лев Степанович стремился к тому, чтобы уральская газета делала все, что могла, для фронта, придавал большое значение сотрудничеству в ней писателей, поэтов, художников, композиторов.
Песни, зовущие отличиться на фронте и в тылу, привечали в «Уральском рабочем». После того как я начал работать в газете, на ее страницах стали появляться и мои стихи.
В январе 1943 года Лев Степанович познакомил меня с пришедшим в редакцию Арамом Ильичом Хачатуряном. Мы разговорились, и он предложил мне написать песню о тружениках Урала, самоотверженно работающих для фронта. Так появилась на свет «Уралочка».
Отмечу, что слова песни «На фронт прислала валенки, а пишет мне «пимы» для Арама Ильича не представляли загадки — он уже чувствовал себя настоящим уральцем и ходил по Свердловску в подшитых валенках-пимах (подшитые были теплее). У композитора вызвал возражение другой куплет, где говорилось, что, если уралочке захочется немного поплакать при мысли о своем далеком друге-фронтовике, то плакать она не должна, а должна лишь с еще большей скоростью пустить свой станок. На это Арам Ильич решительно мне сказал:
— Нет уж, пусть поплачет… И я написал наново этот куплет…
В годы войны «Уралочка» была записана на грампластинку в исполнении замечательного нашего певца Георгия Виноградова, часто звучала по радио да так и осталась в сердцах и памяти многих песенным памятником девичьей верности, любви и самоотверженности


. УРАЛОЧКА

Слова Г. Славина
Музыка А. Хачатуряна

Моя подружка дальняя
Как елочка в снегу.
Ту елочку-уралочку
Забыть я не могу.
Давно ушел я из дому,
Но помню до сих пор
Ее совсем особенный
Уральский разговор.

Письмо моей уралочки
Попробуй-ка, пойми.
На фронт прислала валенки,
А пишет, что «пимы».
На каждом слове «токает»:
Все «то», да «то», да «то».
Зато такого токаря
Не видывал никто!

Моей далекой весточке
Не так легко дойти,
Но ты, моя невестушка,
Работай, не грусти.
А если встанет в горлышке
Непрошенный комок,
Ну, что ж, моя уралочка,
Поплачь и ты чуток.

Но наше дело правое,
Не стоит слезы лить!
Свободные, счастливые
Сто лет мы будем жить.
Вернусь – сыграем свадебку!
По чарке разольем!
И вместе сыну имечко
Придумаем потом.

http://www.sovmusic.ru/result.php?type=simple&searchterm=%F3%F0%E0%EB%EE%F7%EA%E0&searchtype=name&submit.x=20&submit.y=7

[ВЕРОНИКА]

А мне нравится песня из фильма "Офицеры"


Офицеры
слова Е. Аграновича, музыка Р. Хозака

От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землей и травой...
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещан и одним,
Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов -
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю...
Снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти,
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи такой,
Где не памятен был свой герой.
И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят...
Этот взгляд, словно высший суд,
Для ребят, что сейчас растут.
И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть!

[Melnikov]

А мне нравится песня из фильма "Офицеры"

Тоже нравится. Евгений Агранович в 1941 году ушёл добровольцем на фронт. Прошёл всю войну. Воевал в пехоте, потом был военным корреспондентом в стрелковой дивизии, награждён орденами. Писать стихи ещё до войны начал. И всю войну писал. И впоследствии война отразилась на его творчестве. Такую песню мог написать человек, который действительно испытал это на себе.

У Булата Окуджавы, тоже участника войны, есть такая песня. На мой взгляд она перекликается с предыдущей.

А годы уходят, уходят

В нашем доме война отгремела,
Вновь земля зеленеет,
Злые пули по кровь не летят.
Женихи, навсегда молодые,
С фотографий военных глядят.
А годы уходят, уходят,
Вернуться назад не хотят...

По дорогам, по старым дорогам
Отправляется память
Иногда словно так, невпопад.
Как из песни не выкинуть слова,
Так из сердца погибших ребят.
А годы уходят, уходят,
Вернуться назад не хотят...

Твои плечи с бедою знакомы,
Твои белые руки
Кровь и пепел смывали с полей.
И земля никогда не забудет
Боль и слёзы твоих дочерей.
Хоть годы уходят, уходят,
Хоть время торопит — скорей...

Может, время всех ран не излечит,
Но черёмухи белой
Невозможные гроздья горят,
Потому что любовь и надежда,
Что ни делай, бессмертны сто крат!
А годы уходят, уходят,
Вернуться назад не хотят...

[tulka]

Слова песни "Сторонка родная" написал Сергей Михалков незадолго до победного завершения великой Отечественной войны. А музыку на них сочинили сразу несколько композиторов, в том числе такие известные, как А. В. Александров и И. О. Дунаевский. Однако самое большое распространение получила песня Аркадия Островского, который в го время был пианистом и аранжировщиком в джаз-оркестре Утесова. "Сторонка родная" - одна из первых его песенных удач. Своим успехом и популярностью в народе она в немалой степени также обязана и первому ее исполнителю - Леониду Утесову.
- Не припомню, в какой из газет нашел Аркадий стихотворение Сергея Михалкова, - рассказывал Леонид Осипович в одной из давних наших бесед. - Но когда он прочитал мне эти стихи, я сразу понял: это именно то, что мы давно искали и чего так недоставало программе, с которой выступали в те незабываемые победные майские дни. Аркадий загорелся идеей сочинить песню. Он созвонился с Сергеем Владимировичем. Вскоре оба они нагрянули ко мне домой и дружным дуэтом попытались спеть то, что у них получилось. Слушать их было, прямо скажу вам, уморительно. У Аркадия - голоса никакого, а Михалков - заикается, правда, немного меньше, чем когда говорит. Но столько души и страсти вложили они в показ этого первого своего совместного песенного детища, что я дослушал их до конца и попросил Островского срочно инструментовать песню. А через несколько дней она уже исполнялась мною в концертах...

Сторонка родная

Слова С. МИХАЛКОВА
Музыка А. ОСТРОВСКОГО

С неразлучным своим автоматом
Не в одной побывал я стране.
Но везде и повсюду, ребята,
Я скучал по родной стороне.

ПРИПЕВ:
Сторонка, сторонка родная,
Ты солдатскому сердцу мила.
Эх, дорожка моя фронтовая,
Далеко ты меня завела!

Батальон наш стоял в Бухаресте,
Бухарест - неплохой городок.
Но, признаться вам, братцы, по чести,
Мне милее родимый Торжок.

В Будапеште сражались мы долго -
Будапешт на Дунае лежит.
Как мне вспомнится матушка-Волга,
Так слеза на глаза набежит.

Нас цветами встречала София,
Обнимали у каждых ворот.
Но Болгария все ж не Россия,
Хоть и братский живет в ней народ.

Я сражался на улицах Вены -
В ней сады и дворцы хороши,
Только Вена, скажу откровенно,
Дорога не для русской души.

Дни и ночи на запад шагая,
До берлинских ворот я дошел,
Но милее родимого края
Я нигде ничего не нашел.

Дождались мы Великой Победы.
И теперь с окончаньем войны
Я уж как-нибудь, братцы, доеду
До советской родной стороны.

http://sovmusic.ru/result.php?type=simple&searchterm=%F1%F2%EE%F0%EE%ED%EA%E0+%F0%EE%E4%ED%E0%FF&searchtype=name&submit.x=33&submit.y=4

[Путник]

Сегодня, 02 апреля в 19.50 по каналу "Культура" фильм Анджея Вайды "Катынь" ипотом обсуждение его в студии. Тяжело, наверное, будет смотреть, но...

[Мурка]

Сегодня, 02 апреля в 19.50 по каналу "Культура" фильм Анджея Вайды "Катынь" ипотом обсуждение его в студии. Тяжело, наверное, будет смотреть, но...

я думаю у него, как поляка, будет свой взгляд на эту проблему.

[Железный дорожник]

Сегодня, 02 апреля в 19.50 по каналу "Культура" фильм Анджея Вайды "Катынь" ипотом обсуждение его в студии. Тяжело, наверное, будет смотреть, но...

Это смотря с какой точки зрения - ибо если будет продавливание темы "нехороших комиссаров" которые постреляли бедных польских военно-пленных - то это будет уже банальное скотство.

[tulka]

В документальном фильме Романа Кармена «Великая Отечественная», вышедшем на экраны к 20-летию Победы, есть такой эпизод: по размытой осенним дождем дороге, через болота и топи, отвоевывая у врага каждую пять родной земли, шагают наши воины. А за кадром хор в сопровождении оркестра поет: «Вот солдаты идут по степи опаленной, тихо песню поют про березки да клены…».
Слушаешь эту песню, и не покидает ощущение, что родилась она в военные годы. Играют, конечно, тут роль слова про «опаленную степь», «незнакомую сторону», которой идут солдаты , про то, что они «вернутся до дому», лишь когда «всех врагов разобьют…».
Между тем, композитор Кирилл Молчанов сочинил «Солдаты идут» уже после войны,
Что касается слов, — поэт и драматург Михаил Львовский написал их, действительно, в военные годы. Студент-третьекурсник Литературного института имени М.Горького, он ушел добровольцем на фронт в 41-м. Там судьба свела его с недавним выпускником ГИТИСа, москвичом Николаем Александровичем. И вскоре они организовали из однополчан 89-й отдельной стрелковой бригады небольшой самодеятельный ансамбль «Веселый десант», выступления которого пользовались большим успехом у воинов. Львовский сочинял для него сценки, репризы и песенки на популярные мотивы.
— Однажды гитарист нашего коллектива Карев, — рассказывал мне Михаил Григорьевич, — сыграл и напел мелодию старинной солдатской песни, которая всем в ансамбле понравилась. Карев не помнил всех ее слов. А те, что помнил, явно не годились для исполнения. Решено было сочинить новый текст на этот напев. Стихи, которые я написал, начинались словами: «Вот солдаты идут по степи опаленной…». И далее — как в песне, известной сегодня. Но был в той песне еще и припев, развернутый и ритмически непростой:

А маньчжурская степь их встречает бураном.
Но не кончен поход,
И солдаты вперед
Всё идут на восход…

Песню в концертах стали объявлять как старинную солдатскую, сложенную якобы во времена русско-японской войны. И это снимало вопросы у тех, кто утверждал программы. Исполнявших ее солистов нашего «Веселого десанта» Петра Алексеева и Николая Александровича принимали, как говорится, «на ура».
В 1944 году Михаила Львовского перевели в 39-ю кавалерийскую дивизию на должность литсотрудника дивизионной газеты «Красное знамя». О своей «старинной» солдатской песне он не вспоминал, пока уже после войны не услышал ее однажды по радио с другой, незнакомой ему удивительно красивой мелодией.
К неожиданной метаморфозе с песней оказался причастен упомянутый выше фронтовой друг Львовского Николай Александрович. После демобилизации из армии, учась в ГИТИСе, он познакомился со студентом консерватории Кириллом Молчановым. Тот вернулся в Москву из Новосибирска, где всю войну прослужил в окружном ансамбле. В ту пору друзья называли его просто Кирой.
От Александровича-то Молчанов и узнал об этой песне из репертуара «Веселого десанта».
Кириллу приглянулись ее слова. Он тут же записал их, отбросив только припев, и буквально через час новая мелодия была готова. Стихи Михаила Львовского будто слились с нею. А вскоре песня зазвучала по радио, была записана на грампластинку и приобрела огромную популярность. С музыкой Кирилла Молчанова, сочиненной в 1946 году, она стала одной из первых послевоенных задушевных песен о дорогах, пройденных в дни войны советским солдатом.

СОЛДАТЫ ИДУТ
Слова М.Львовского
Музыка К.Молчанова

Вот солдаты идут
По степи опаленной,
Тихо песни поют
Про березки да клены,
Про задумчивый сад
И плакучую иву,
Про родные леса,
Про родные леса
Да широкую ниву

Вот солдаты идут —
Громче песня несется,
И про грозный редут
В этой песне поется.
Про отвагу в бою,
И про смерть ради жизни,
И про верность свою,
И про верность свою
Нашей славной Отчизне.
Вот солдаты идут

Вот солдаты идут —
Стороной незнакомой,
Всех врагов разобьют
И вернутся до дому,
Где задумчивый сад
И плакучая ива,
Где родные леса,
Где родные леса
Да широкая нива.

http://sovmusic.ru/result.php?type=simple&searchterm=%E2%EE%F2+%F1%EE%EB%E4%E0%F2%FB+%E8%E4%F3%F2&searchtype=name&submit.x=47&submit.y=4