Высоцкий.

[loric]

Понравилась Зара - "Я несла свою беду", поравилась Баста - "Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем".

Баста мне тоже понравилось как спели, а "Я несла свою беду" больше нравится в исполнении Аллы Пугачёвой

[Ginger]

Тоже сегодня кусками посмотрела 1-ый канал "День Высоцкого", видела часть документального фильма про съемки "Высоцкого" и немного "Своей колеи". "Свою колею" пришлось-таки выключить, настолько не понравилось исполение песен Владимира Семеновича Александром Маршалом, Бабкиной, Харламовым и другими. Особенно Гарик Харламов, на мой взгляд, неудачно спел "На нейтральной полосе цветы".

Понравилась Зара - "Я несла свою беду", поравилась Баста - "Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем".

Было видно, как волновался Роман Лизалин, когда ему вручали премию имени В.С.Высоцкого "Своя колея" с формулировкой "За верность долгу, за хладнокровие и решительность при спасении людей". Камера выхватила крупным планом пожилую женщину, утирающую слезы во время вручения капитану "Арабеллы" премии, и я подумала, что это, скорее всего, мать Романа Лизалина.

Когда о съемках фильма "Высоцкий" говорили Петр Буслов, Никита Высоцкий, Андрей Смоляков, Оксана Акиньшина, оператор фильма Игорь Гринякин, художник по гриму Петр Горшенин, они говорили об этом фильме как о выстраданном ребенке, говорили искрене, не рисуясь и не набивая себе цену, говорили, как о главном фильме в своей жизни. Я подумала, что не может же быть так, что они все сговорились о том, что сказать на камеру, а на самом-то деле, они сняли этот фильм для того, чтобы "срубить бабла", чтобы отомстить за что-то Владимиру Высоцкому и выставить его роботом-наркоманом, таким воскресающим после смерти персонажем компьютерной игры, и, тем самым побольнее обидеть любящих Высоцкого людей.

Мне было очень интересно посмотреть про съемки этого нашумевшего фильма, который мне понравился, и мнения о котором так противоречивы. Думаю, что фильм "Высоцкий" это - не однозначный биографический фильм про Владимира Высоцкого, и не реальная история, а просто история про жизнь гения. И про его, говоря словами Александра Сокурова "Одинокий голос человека".

[semen-off]

25 января 2012 года Владимиру Высоцкому исполнилось бы 74 года. Смотрю сегодня с 12.15 до 19:30 День Высоцкого на Первом канале.

[alecs]

alecs,

1971 год так же верно как и то.что Грузия построена в Польше....

Грузия построена на заводе Swan, Hunter & W.Richardson город Low Walker в Англии........

а польская водка Sobieski тоже в честь полководца? и гостиницы и конкурс красоты?

Sobieski есть 2 города в Польше и 3 в США

Высоцкий много раз бывал на Грузии и др судах. На снимке рядом с Высоцким - Абдулов т е предположительно это свадебное путешествие 1970 г

......поездка Высоцкого в Грузию состоялась в конце августа 1970 г. Бывший горнолыжник А.Смирнов, встречавшийся с Высоцким во время пребывания того в альплагерях, рассказал высоцковеду И.Роговому:
"На наших горнолыжных сборах были ребята из Бакуриани. Я не знаю их фамилий, а звали их Джамал и Гурам... Мы загуляли ближе к концу сборов. Очнувшись утром, я увидел Высоцкого внизу в отъезжающей машине. Кажется, они увезли его в Грузию".................
-------------------------------------------------------------
Высоцкий бывал в Сухуми ежегодно, начиная с 1968 г.

Морские круизы Высоцкий очень любил это было его излюбленным отдыхом. Плавал Высоцкий на теплоходах "Аджария", "Шота Руставели" и "Грузия". (В 1975 и 1976 гг. совершил два круиза по Средиземному морю на "Белоруссии").


До последнего времени точно установленными считались круизы на "Аджарии" в 1969 г., на "Шота Руставели" в 1971 и 1973 гг. и на "Грузии" – тоже в 1973-м. Но эта информация неполная.
Бывший капитан "Аджарии" и "Шота Руставели" А.Назаренко ныне живёт в США.................
........."Два раза – в 1968 и 1969 годах Володя был на "Аджарии". С 1970 г. я был капитаном "Шота Руставели", и Володя каждый год приезжал туда. За год до смерти уже не приехал, у него уже другая жизнь была... Я просил его, чтобы он два раза за рейс выступал перед пассажирами (чтобы никто не придирался, зачем он здесь), а в остальное время он отдыхал".

[Мурка]

Пробегала мимо районного книжного магазина (он входит в систему Московского Дома книги) и увидела рекламу с логотипом 1 канала о том, что в магазине можно купить собрание сочинений В.Высоцкого. Более полной инфорации не знаю. т.к. не смогла затормозить и зайти в книжный.

там набор книжек с дисками по темам. блатные песни, песни о войне и так далее. а в книжке фотки и воспоминания
всего 10 книг по 200 рублей. по цене как вся дискография. а тут диски и книжка

[info]

alecs,

1971 год так же верно как и то.что Грузия построена в Польше....

Грузия построена на заводе Swan, Hunter & W.Richardson город Low Walker в Англии........

а польская водка Sobieski тоже в честь полководца? и гостиницы и конкурс красоты?

Sobieski есть 2 города в Польше и 3 в США

Высоцкий много раз бывал на Грузии и др судах. На снимке рядом с Высоцким - Абдулов т е предположительно это свадебное путешествие 1970 г

[Путник]

Пробегала мимо районного книжного магазина (он входит в систему Московского Дома книги) и увидела рекламу с логотипом 1 канала о том, что в магазине можно купить собрание сочинений В.Высоцкого. Более полной инфорации не знаю. т.к. не смогла затормозить и зайти в книжный.

[alecs]

alecs
Акватория Абхазии 1976г
мостик т/х"Грузия"

-------

эту Грузию порезали в апреле 1975 г .... Он был на Грузии в 1970 г

Нет проблем info.
год исправил. Но год был 1971. фото.



о "Грузии". Со времён выхода книги Марины Влади "Владимир, или Прерванный полёт" считалось, что это судно немецкой постройки и досталось Советскому Союзу в качестве военного трофея. Однако польский филолог Д.Сиесс-Кжишковская (Danuta Siess-Krzyszkowska) написала, что на самом деле корабль построен в 1939 г. на польской верфи и был назван "Sobieski" – в честь знаменитого полководца и короля Речи Посполитой Я.Собеского. В 1950 г. корабль продали в СССР, где он и получил название "Грузия". В 1975 году судно было продано на слом в Италию, а капитан А.Гарагуля под командование получил новый корабль, имевший то же название.

[info]

alecs
Акватория Абхазии 1976г
мостик т/х"Грузия"

-------

эту Грузию порезали в апреле 1975 г .... Он был на Грузии в 1970 г

[loric]

Высоцкий Владимир "О слухах"

Сколько слухов наши уши поражает
Сколько сплетен разъедает словно моль
Ходят слухи будто всё подорожает абсолютно
А особенно поваренная соль

--RF-- И словно мухи тут и там ходят слухи по домам
А беззубые старухи их разносят по углам
Их разносят по углам

Слушай, слышал под землёю город строят
Да, говорят на случай ядерной войны
Да вы слыхали, скоро бани все закроют повсеместно
Навсегда и эти сведенья верны

--RF--

А вы знаете, Мамыкина снимают
За разврат его, говорят, за пьянство и за дебош
И кстати, кстати, вашего соседа забирают, негодяя
Потому что он на Берию похож

--RF--

Ой, что деется, вчерась траншею рыли
Так откопали две коньячные струи
Говорят, шпионы воду отравили вроде ядом
Ну, а хлеб теперь из рыбьей чешуи

--RF--

Закалённые во многих заварухах
Слухи ширятся, не ведая преград
Вот ходят сплетни, что не будет больше слухов абсолютно
Ходят слухи, будто сплетни запретят

[loric]

Замечательные фотографии!Спасибо!

[alecs]

Акватория Абхазии 1971г
мостик т/х"Грузия"


на палубе т/х "Грузия"

[юный овал]

В тему, в тему.
Первого декабря премьера фильма "Высоцкий. Спасибо, что живой".
Я иду на первый же сеанс.

[Папа-моряк]

Может, не совсем в тему, но... Более подходящей темы не нашёл.

До 11.12.2011 г. в Главном здании ГМИИ им. А.С. Пушкина (ул. Волхонка, д.12) проходит выставка
«Шемякин. Высоцкий. Две судьбы». Иллюстрации к стихам и песням Владимира Высоцкого».

Эта выставка - итог многолетней работы Михаила Шемякина, по его словам, «своеобразный художественно-графический памятник Владимиру Высоцкому и его творчеству». Художник создал 42 листа по числу лет, прожитых поэтом, а также «двойной портрет» художника и поэта. Выставка приурочена к выходу в свет книги Михаила Шемякина «Две судьбы», в которой объединены тексты песен Владимира Высоцкого, иллюстрации к ним и воспоминания художника о дружбе с поэтом. В записках Шемякина - ранее неизвестное о Высоцком, в частности о его восприятии творчества крупных европейских художников XX века. Иллюстрации к песням Владимира Высоцкого Шемякин распределил по темам: «Судьба», «Алкоголь», «Охота на волков», «Психбольница», «Цветы зла», «Гражданская война», «Великая Отечественная война», «Россия». Аналогично устроена и экспозиция выставки. Так, например, в центре - акварели, связанные с войнами, которые художник воспринимает как наиболее драматические.
Кроме картин, на выставке также представлены 12 эскизов, 6 фотографий В. Высоцкого и М. Шемякина в исполнении П. Бернара и М. Шемякина, рукописи и два письма поэта.

[OlgaVital]

Два дня я радуюсь, готовлю целую программу, как встретить тебя, успокоить, отвлечь, Я прибираю в доме, закупаю продукты, приношу цветы, прихорашиваюсь.
В четыре часа утра двадцать пятого июля я просыпаюсь в поту, зажигаю свет, сажусь на кровати. На подушке — красный след, я раздавила огромного комара. Я не отрываясь смотрю на подушку — меня словно заколдовало это яркое пятно. Проходит довольно много времени, и, когда звонит телефон, я знаю, что услышу не твой голос. «Володя умер».
Вот и все, два коротких слова, сказанных незнакомым голосом. Тебя придавил лед, тебе не удалось разбить его.
В комнате с закрытыми окнами лежит твое тело. Ты одет в черный свитер и черные брюки. Волосы зачесаны назад, лоб открыт, лицо застыло в напряженном, почти сердитом выражении. Длинные белые руки вяло сложены на груди. Лишь в них видится покой. Из тебя выкачали кровь и вкололи в вены специальную жидкость, потому что в России с покойными долго прощаются, прежде чем хоронить. Я одна с тобой, я говорю с тобой, я прикасаюсь к твоему лицу, рукам, я долго плачу. «Больше никогда» — эти два слова душат меня. Гнев сжимает мне сердце. Как могли исчезнуть столько таланта, щедрости, силы? Почему это тело, такое послушное, отвечающее каждой мышцей на любое из твоих желаний, лежит неподвижно? Где этот голос, неистовство которого потрясало толпу? Как и ты, я не верю в жизнь на том свете.
Как и ты, я знаю, что все заканчивается с последней судорогой, что мы больше никогда не увидимся. Я ненавижу эту уверенность.
Уже ночь. Я включаю нашу настольную лампу. Золотистый свет смягчает твое лицо. Я впускаю скульптора, который поможет мне снять посмертную маску. Это очень верующий пожилой человек. Его размеренные движения меня успокаивают. Пока он разводит гипс, я мажу твое лицо вазелином, и мне кажется, что оно разглаживается у меня под пальцами.
Последняя ласка — как последнее успокоение. Потом мы молча работаем. Я несколько лет занималась скульптурой, я знаю, как делаются слепки, я вспоминаю почти забытые движения, эта работа вновь окунает меня в простоту жизни.
Старый скульптор шепчет последнюю молитву. Все кончено.
Маска будет отлита в бронзе в трех экземплярах. Что касается остального — я поручаю все нашему старому другу.
На твоем письменном столе лежала посмертная маска Пушкина. Некоторые находят эту традицию мрачной, других шокирует, если они видят такую вещь на стене. Но я думаю, что артист принадлежит всем. Он раз и навсегда отдает себя тем, кто его любит.
Я провожу ночь, сидя у тебя в изголовье, погрузившись в воспоминания. Будущее для тебя кончилось. Свое будущее я плохо представляю. Все, что я делала эти несколько часов, я делала вместе с тобой. Один на один. И теперь приходят друзья, чтобы положить тебя в гроб. Накатывает горе — волна за волной. Плач, крики, шепот, тишина и сорванные от волнения голоса, повторяющие твое имя. Пришли все. Некоторые приехали с другого конца страны, другие не уходили с вечера. Дом наполняется, как в большие праздники, балконы, коридор, лестничная площадка полны людей. Только все это — в необычной, давящей тишине. Приносят гроб, обитый белым. Тебя осторожно поднимают, укладывают, я поправляю подушку у тебя под головой. Твой врач Игорек спрашивает меня, может ли он положить тебе в руки ладанку. Я отказываюсь, зная, что ты не веришь в Бога. Видя его отчаяние, я беру ее у него из рук и прячу тебе под свитер. Гроб ставят в большом холле дома, чтобы все могли с тобой проститься.
В пять часов утра начинается долгая церемония прощания.
Среди наших соседей много артистов и людей, связанных с театром. Они идут поклониться тебе. И еще — никому неизвестные люди, пришедшие с улицы, которые уже все знали.
Москва пуста. Олимпийские игры в самом разгаре. Ни пресса, ни радио ничего не сообщили. Только четыре строчки в «Вечерке» отметили твой уход. Мы уезжаем из дома на «скорой помощи» с врачами реанимации, которые так часто вытягивали тебя. Мы приезжаем в театр, где должна состояться официальная церемония. Любимов отрежиссировал твой последний выход: сцена затянута черным бархатом, прожекторы направлены на помост, одна из твоих последних фотографий — черно-белая, где, скрестив руки на груди, ты серьезно смотришь в объектив, — висит, огромная, над сценой. Траурная музыка наполняет зал. Мы садимся. Я беру за руку твою бывшую жену, и мы обе садимся рядом с вашими сыновьями. Прошлое не имеет сейчас никакого значения.
Я чувствую, что в эту минуту мы должны быть вместе.
Надлежащим образом проинструктированная милиция установила барьеры, улицы заполняются людьми. Перед театром образуется очередь. Мы слышим приказы, передаваемые по рации. Вокруг театра полно милиции. Я поднимаюсь в кабинет Любимова. Он бледен, но полон решимости.
Он не отдаст эту последнюю церемонию на откуп чиновникам.
Он хочет, чтобы говорили только друзья. В конце концов официальные лица сдаются. Никакой неискренности не будет в этой последней встрече. Я возвращаюсь в зал, двери открывают — и потекла толпа. Москвичи пришли проститься со своим глашатаем. Тысячи лиц отпечатались у меня в памяти, каждый несет цветы — сцена вскоре вся усыпана ими, и сладковатый запах ударяет в голову. Люди видят нас, опускают глаза, прижимают руку к сердцу, многие плачут. Мы слышим с улицы возмущенные возгласы и крики, перекрывающие реквием: мне говорят, что квартал оцеплен, что милиции приказано не пускать людей, что «им» надо побыстрее закончить с похоронами. Мне это безразлично. Я смотрю на твое лицо, я немного загримировала тебя, потому что сегодня утром на рассвете лицо показалось мне совсем белым. Я заполняю свою душу этими дорогими чертами, я запоминаю их навсегда. Усталость, горе, звуки шагов вызывают нечто вроде галлюцинации. У меня впечатление, что ты дышишь, что у тебя шевелятся губы и приоткрываются глаза.
Петя берет меня за плечи. Я прихожу в себя. Надо держаться.
Врач — один из друзей — протягивает мне стакан с каплями нашатыря. Я смотрю вокруг, впечатление, что я снимаюсь в фильме и сцена закончится сейчас коротким режиссерским «стоп!». Толпа продолжает склоняться перед гробом в течение долгих часов. Потом отдают распоряжение вынести гроб. Шестеро друзей несут гроб к выходу. Меня окружают близкие.
На улице бьет в глаза яркий свет. Волнуется людское море, растянувшееся на километры. И над толпой поднимается твой голос — сотни людей взяли с собой магнитофоны и включили свои любимые песни. Мы садимся в автобус, гроб стоит в проходе, мы все сидим, как школьники, уезжающие на каникулы. Любимов машет большим белым платком людям, собравшимся на крышах, на каменных оградах, некоторые залезли на фонари. Автобус трогается. И часть огромной толпы бежит за автобусом до самого кладбища. Меня охватывает истерический смех, потому что из-за рытвин на дороге гроб подпрыгивает и твое тело соскальзывает. Нам приходится укладывать тебя обратно. Мы приезжаем на кладбище, на песчаную площадку, где в последний раз можно тебя поцеловать. Мне все труднее справляться с нервами. От вида искаженных болью лиц мне снова хочется захохотать. Может быть, я слишком много плакала?.. Я последняя наклоняюсь над тобой, прикасаюсь ко лбу, к губам. Закрывают крышку.
Удары молотка звучат в тишине. Гроб опускают в могилу, я бросаю туда белую розу и отворачиваюсь. Теперь надо будет жить без тебя.
Двадцать шестого июля я вхожу в твой кабинет. Единственное место, оставшееся нетронутым, — это рабочий стол. Все остальное перерыто, переставлено, переложено. Не осмелились только прикоснуться к рукописям. И когда я машинально укладываю в чемодан сотни листочков и передаю его одному из друзей, чтобы он спрятал, я еще не знаю, что просто спасаю твои стихи.
В последнюю минуту родители, очевидно, не решились подвергнуть цензуре и уничтожить то, что ты написал своей рукой. И этот мой поступок, понятый позже как воровство, позволил мне передать в ЦГАЛИ все, что ты создал бессонными ночами за годы тяжкой работы.
Я привезла этот маленький чемодан однажды утром в обычное серое здание, где и располагается архив. Там меня ждала группа женщин, которые, как только я вошла, по очереди обняли меня. У них в руках были букеты цветов, лица раскраснелись от жары и волнения, некоторые плакали.
Директриса, спотыкаясь на словах, поблагодарила меня за этот поступок, который все они поняли как самый чистый знак любви к тебе и к России. Как единственная наследница твоего творчества, я могла увезти все это за границу. Но я знаю, что никто не будет так внимательно и преданно хранить твои рукописи, как эти женщины. Я без колебаний оставила их у тебя на Родине. Я уверена, что ты хотел бы, чтобы это было именно так.
После похорон я возвращаюсь в Париж. Ища, на чем бы записать номер телефона, я нахожу твое последнее письмо.
Дата не проставлена, но я знаю, что оно написано до одиннадцатого июня восьмидесятого года:
«Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я смогу найти выход, несмотря на то что я сейчас нахожусь в каком-то слабом и неустойчивом периоде.
Может быть, мне нужна будет обстановка, в которой я чувствовал бы себя необходимым, полезным и не больным.
Главное — я хочу, чтобы ты оставила мне надежду, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты — единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги. Еще раз — я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо.
Потом все встанет на свое место, мы поговорим и будем жить счастливо.
Ты. В. Высоцкий».
Подпись «Ты», которую мы использовали в нашей переписке, появилась после того, как мы с тобой услышали однажды одну красивую индийскую притчу.
В день свадьбы невеста заперлась по обычаю в новом доме. Спустилась ночь, жених стучит в дверь, она спрашивает:
«Кто там?» Он отвечает: «Это я». Она не открывает. И так проходит много дней, и она не хочет открыть. Наконец он снова приходит однажды вечером. Она спрашивает: «Кто там?»
Он отвечает: «Это ты». Она открывает ему дверь и свое сердце.