Карелия российская и Карелия финляндская. Край голубых озер.

[Vitalis Merta]

Схема городской лыжни. Дети затеяли покататься там на санках, в надежде, что лыжники еще спят...

[Vitalis Merta]

Парочку раз прокатились...Но потом появились многочисленные лыжники и пришлось освободить трассу.

[pietro]

Ciao Vitalis, Катрийнa, Рикo, etc....AUGURI da Padova. Pietro, Antonella, etc...

[pietro]

Vitalis, sempre belle le tue foto!!!

[Vitalis Merta]

Vitalis, sempre belle le tue foto!!!

Pietro,

C Рождеством и наступившим новым 2021 годом Вашу семью и всех форумчан !

[pietro]

Привет Виталис, фото не открывается!

[Vitalis Merta]

Привет Виталис, фото не открывается!

Странно. Выставил как обычно. Это поздравление. Вот еще...

[pietro]

Хорошо, теперь фотографии все открыты!Ciao

[Vitalis Merta]

Снег в Северной Карелии после Рождества растаял. И вновь выпал, полуметровым слоем землю карельскую укутав в середине января..

[Vitalis Merta]

В центре городка Китее. Северная Карелия. Суоми.

[loric]

Виталис,мне очень понравились ваши фотографии.Веет от них чистотой спокойствием!
Рождественнские фото с детьми -вообще замечательные!!!!!

[Vitalis Merta]

Рождественские фото с детьми -вообще замечательные!!!!!

Прекрасен и праздник и дети, искренне воспринимающие торжество. Спасибо.

[Vitalis Merta]

http://free-karelia.livejournal.com/28487.html

Из истории Карелии. Карельская армия в Петрозаводске.

[Vitalis Merta]

Города Карельского Перешейка.

Исчезнувшая страна. Койвисто (Приморск)
Автор: Юрий Шевчук, "Зеленый крест"


От города осталась кирха и сосны рядом с ней. Дома ушедших на север местных жителей были разрушены во время боев или взорваны после, чтобы освободить место панельным пятиэтажкам и дощатым домикам частного сектора с палисадом в две сотки. Но по-прежнему благородной дугой изгибается берег бухты, с запада ограниченной лесистым островом; по-прежнему светел песок и свеж балтийский ветер; и валуны с белыми следами птичьего помета, рыбачьи сети, пахнущие водорослями, покосившийся причал из гранитных камней – все это осталось прежним. Каким и было раньше, когда этот город еще назвался Койвисто и находился в Ингерманландии, стране-призраке, стране, которую старательно стирали не только с географической карты, но и из людской памяти.

‘Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной
“Мы, оглядываясь, видим лишь руины”.
Взгляд, конечно, очень варварский. Но верный.’
(И. Бродский)

‘Видеть позади себя лишь развалины есть взгляд раба, а не свободного человека’
(Платон)

Это забытое ныне название возникло в 1019 году, когда король Швеции выдал свою дочь по имени Ингигерда за Ярослава Мудрого. В приданное Ингигерда получила тогда Ладогу и Ладожскую волость, которую с тех пор и стали называть “земля Ингегерды”, или Инкеринмаа по-фински, Инкерманланд – по-шведски, Ингерманландия или Ингрия – по-русски.

С 997 по 1944год эти земли переходили от русских к шведам и обратно в среднем раз в столетие. Крупных военных походов и полномасштабных войн было примерно сто двадцать – каждые семь лет по деревням карел и финнов прокатывались войны смерти и разрушения, разбиваясь о до поры неприступные утесы крепостных стен редких городов.

Койвисто (теперь Приморск) – оказался в составе СССР в ходе “зимней войны” 1939 года. Тогда жители оккупированной территории покинули свои дома и ушли – мужчины на фронт, защищать свободу своей страны, а те, кто не мог носить оружие – на север, спасаясь от безжалостности частей НКВД. Общим счетом тех, кто предпочел уйти от большевистского “освобождения”, было 295900 человек, тех, кто решил остаться – 107 человек, в основном – этнических русских.

“Пустые” территории заселялись советскими гражданами. Был даже создан Переселенческий отдел при Совете Министров СССР. Несмотря на денежное пособие и всякие льготы, крестьяне ехали на новые места неохотно – зато рабочих переселенцев оказалось с избытком. К 1 января 1941 года в “новые районы” Карельского перешейка было переселено 144300 человек. Cемьям предоставляли добротные финские дома, в которых сохранилась домашняя утварь и имущество. В каждом хозяйстве имелись амбары, конюшни, коровники, бани, сараи… Вне районов боевых действий финские деревни остались нетронутыми – уходившие хозяева надеялись, что скоро смогут вернуться и поэтому забирали с собой лишь самое необходимое.

Новые хозяева немедленно взялись за освоение трофейных территорий, руководствуясь партийными установками. Одна из них предписывала ликвидировать хутора. Дома из небольших деревень переводили в крупные селенья, где организовывались Советы и колхозы. Все мелкие поля обобществили и перемежали по-новому, серьезно нарушив систему финской мелиорации. Поля стали заболачиваться, посевы – гибнуть. Уцелевшие церкви превращали в лучшем случае в клубы, иногда в склады или коровники, а то и в отхожие места. Старые кладбища, будь то финские, шведские, немецкие или русские, стирали с лица земли. Надгробия перелицовывались и устанавливались на могилы победителей.

Это – воспоминания очевидца переселения: “После Великой Отечественной войны в города и промышленные поселки Приладожья старались свозить квалифицированных рабочих со всех краев огромной страны – отовсюду, где удавалось найти. Однако, в стране, только что вышедшей из разрушительной войны, это было довольно затруднительно, поскольку такая рабочая сила требовалась всюду. Поэтому ничего удивительного, если в потоке переселенцев сюда занесли также сотни и тысячи случайных людей, искателей счастья, которые, прослышав о “сказочном” Приладожье, соблазнились надеждой найти легкие способы обогащения. Пользуясь любой возможностью, они гребли к себе все, что казалось им ценным, что можно было оторвать и унести.

И все же этот край, несмотря на все внешние признаки былого благосостояния, остался для пришлых людей чужим, даже пугающим. В глубине души многие пришельцы чувствовали, что здесь, в опустошенном крае, они столкнулись лицом к лицу с совершенно иной культурой, отпечаток которой виден во всем – в типах жилищ, в полеводстве, в состоянии дорог, и даже в том, как выглядят леса. Если бы этим людям было предоставлено время для спокойного, естественного вживания в новые условия, возможно, постепенно удалось бы направить их по мало-мальски разумному руслу развития. Однако так не получилось. Для колхозной системы необходимо было первым делом сломать прежнюю практику полеводства. И уже через несколько лет стали видны потрясающие результаты земледелия по-новому”.

Я. Ругоев. Прибалтийско-финские народы. История и судьбы родственных народов. Мауно Йокинше. Изд. “Атена”. Ювяскеля. 1995, стр. 418-420/.

При Советской власти Приморск стал центром рыбной промышленности. Здесь и теперь выпускают неплохие консервы. А вокруг города возникло несколько закрытых “почтовых ящиков”, работающих на космос и ВПК. Наиболее известный из них – НПО “Энергия”, где разрабатывались двигатели для “Буранов”. Сейчас “ящики” “сыграли в ящик”. Часть их территорий отведена под будущие нефтепорты. Попытка внедрить идеи “чучхе” на российскую землю провалились и страна, уже не стараясь быть самодостаточной, вновь перешла к торговле сырьем. “Живописны окрестности Приморска, - читаем мы в путеводителе тридцатилетней давности. – Суровы гранитные скалы залива, хороши прибрежные сосновые рощи с могучими деревьями. Любят свой маленький город его жители, о нем они сложили песню:

Будят солнце здесь крики чаек,
И в суровом краю земли
Море заспанное качает
Задремавшие корабли…”

Сегодняшние проблемы Приморска вполне типичны для любого малого города страны. Жить не на что и незачем. На порты надежды мало, с портов разбогатеют в столице. Работы нет, школ хороших для детей нет, Питер хоть и рядом, а железная дорога не электризована, тепловоз же идет четыре часа. Грибы, ягоды, рыба да картошка – вот и все, что в резерве. Все, что начиналось при финнах, рухнуло в 39-ом, все, что строили при Советах – рушится на глазах.

Будущее Приморска покрыто нефтяной плёнкой. Именно сюда должна вскоре подойди из Коми огромная нефтяная труба; именно здесь будут наполнять нефтью десятки европейских танкеров. Что с того, что неминуемые разливы нефти погубят нерестилища рыб и поставят крест на рыболовстве, кормящем сейчас половину жителей города! Кому, кроме чудаков- учёных интересна судьба обречённых на мучительную смерть пролётных птиц, осенью стаями в полнеба кружащихся над Приморском по дороге на юг! Более того- труба пересекает Неву, и, если разрыв её произойдёт именно здесь, Питер останется без питьевой воды месяца на три. Но даже это не останавливает строителей и нефтяников.

Считается, что Россия теряет на транзите нефти через Прибалтику большие деньги. Поэтому предполагается потратить ещё большие средства и построить свой, русский , порт на “своей, русской” земле. Заскорузлость мышления наших геополитиков не даёт им возможности осознать простой факт- для денег нет ни границ, ни родины. Совершенно не важно, где находится порт- главное, кому он принадлежит.

Стоимости постройки новой нефтяной трубы вполне хватило бы, чтобы прикупить за рубежом два- три уже построенных нефтепорта и получать доход от их владения, перекрывающий потери от таможенных сборов за латышско-литовский транзит . Но мы в который раз пытаемся обойтись своими силами, которых нет. В результате потери государства только по международным природоохранным искам будут превышать стоимость нефти, перебрасываемой через Приморск, а порт, который невозможно будет построить без иностранного кредитования, либо, став убыточным, разорится, либо перейдёт к зарубежным хозяевам. Местные жители в любом случае не получат ничего, кроме возможности тяжело работать за , по европейским меркам, гроши. Впрочем, для кого-то это и есть предел мечтаний.

Если встать к городу спиной, так, чтобы видеть лишь превращенную в музей кирху на мысу, можно представить себе иной Приморск – вернее, Койвисто. Город, в котором жители строили бы собственные дома и передавали бы их из поколения в поколение, где они посещали бы клубы чтения и хорового пения, ставили бы спектакли и проводили бы вечера в десятке уютных кафе и трактиров, занимались бы музыкой, ремеслами, живописью и рыбной ловлей, торговали бы на рынках и биржах, имели маленькие, но свои личные самолеты и при необходимости летали бы в Питер, Хельсинки или Таллинн…

…Самое обидное, что тут, рядом, четыре часа морем – и таких городов на побережье будут десятки…

Рабы, оглядываясь назад, видят лишь разрушения. Свободные – созданные ими дома, страны, династии. Но ведь рабы тоже трудились. Надрывая жилы, из последних сил, ради светлого будущего и того, что “их дети будут жить при…”. И вот оно, будущее, наступило. И нет ни дома, ни здоровья, ни работы, ни сил – есть шесть соток на комарах, хибара из отходов пиломатериалов и бесплатный проезд в электричке. И думает бывший раб, ныне – вольноотпущенник – может, быть рабом не так уж и выгодно, как это казалось в молодые годы, когда запродавал себя этому государству?

Созданное свободными людьми принципиально отличается от созданного рабами. Первые строят для себя и потомков и потому уважают труд – свой и соседский. Вторые строят для чужого дяди и потомков, хоть и своих, но не менее чужих – потому, что они от рождения будут в рабстве у следующих хозяев. Потому рабы свой труд презирают, а соседский – походя разрушают. Все, созданное рабами для рабов, недолговечно и не переживает одного поколения. Поэтому следующее поколение рабов должно все начинать сначала.

…Наше государство каждое новое поколение вынуждено отстраивать заново…

[Vitalis Merta]

http://gubdaily.ru/blog/gallery/taki...a-v-vkontakte/

Новости провинциальной столицы.



Может быть теперь станет, наконец, чище в лесах российской Карелии....