Высоцкий.

[Михаил Пашковский]

"В далёком созвездии Тау Кита..."

В далёком созвездии Тау Кита
Всё стало для нас непонятно:
Сигнал посылаем: «Вы что это там?» –
А нас посылают обратно.

На Тау Ките
Живут в тесноте –
Живут, между прочим, по-разному –
Товарищи наши по разуму.

Вот, двигаясь по световому лучу
Без помощи, но при посредстве,
Я к Тау Кита этой самой лечу,
Чтоб с ней разобраться на месте.

На Тау Кита
Чегой-то не так –
Там таукитайская братия
Свихнулась – по нашим понятиям.

Покамест я в анабиозе лежу,
Те таукитяне буянят,
Всё реже я с ними на связь выхожу:
Уж очень они хулиганят.

У таукитов
В алфавите слов –
Немного, и строй – буржуазный,
И юмор у них – безобразный.

Корабль посадил я как собственный зад,
Слегка покривив отражатель.
Я крикнул по-таукитайски: «Виват!» –
Что значит по-нашему – «Здрасте!»

У таукитян
Вся внешность – обман,
Тут с ними нельзя состязаться:
То явятся, то растворятся...

Мне таукитянин – что вам папуас,
Мне вкратце об них намекнули.
Я крикнул: «Галактике стыдно за вас!» –
В ответ они чем-то мигнули.

На Тау Ките
Условья не те:
Тут нет атмосферы, тут душно –
Но таукитяне радушны.

В запале я крикнул им: мать вашу, мол!..
Но кибернетический гид мой
Настолько буквально меня перевёл,
Что мне за себя стало стыдно.

Но таукиты –
Такие скоты –
Наверно, успели набраться:
То явятся, то растворятся...

«Вы, братья по полу, – кричу, – мужики!
Ну что...» – тут мой голос сорвался,
Я таукитянку схватил за грудки:
«А ну, – говорю, – признавайся!..»

Она мне: «Уйди!» –
Мол, мы впереди –
Не хочем с мужчинами знаться,
А будем теперь почковаться!

Не помню, как поднял я свой звездолёт,
Лечу в настроенье питейном:
Земля ведь ушла лет на триста вперёд
По гнусной теорьи Эйнштейна!

Что, если и там,
Как на Тау Кита,
Ужасно повысилось знанье –
Что, если и там – почкованье?!

[Татьянка...]

О Знаках Зодиака.

Неправда, над нами не бездна, не мрак,-
Каталог наград и возмездий.
Любуемся мы на ночной зодиак,
На вечное танго созвездий.

Глядим, запрокинули головы вверх,
В безмолвие, тайну и вечность.
Там трассы судеб и мгновенный наш век
Отмечены в виде невидимых вех,
Что могут хранить и беречь нас.

Горячий нектар в холода февралей,-
Как сладкий елей вместо грога:
Льет звездную воду чудак Водолей
В бездонную пасть Козерога.

Вселенский поток и извилист и крут,
Окрашен то ртутью, то кровью.
Но, вырвавшись с мартовской мглою из пут,
Могучие Рыбы на нерест плывут
По Млечным потокам к верховью.

Декабрьский Стрелец отстрелялся вконец,
Он мается, копья ломая,
И может без страха резвиться Телец
На светлых урочищах мая.

Из августа изголодавшийся Лев
Глядит на Овена в апреле.
В июнь, к Близнецам свои руки воздев,
Нежнейшие девы созвездия Дев
Весы превратили в качели.

Лучи световые пробились сквозь мрак,
Как нить Ариадны, конкретны,
Но и Скорпион, и таинственный Рак
От нас далеки и безвредны.

На свой зодиак человек не роптал,
Да звездам страшна ли опала?!
Он эти созвездия с неба достал,
Оправил он их в благородный металл,
И тайна доступною стала.


1973

[Татьянка...]

Скалолазка


Я спросил тебя: - Зачем идете в горы вы?-
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой.
- Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово! -
Рассмеялась ты и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!

Первый раз меня из трещины вытаскивая,
Улыбалась ты, скалолазка моя

А потом, за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины -
Но не обиделся, а приговаривал:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя.

А потом на каждом нашем восхождении -
Ну почему ты ко мне недоверчивая?! -
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчевая.

Ох, какая ты неблизкая, неласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
Ты ругала меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я,-
До тебя уже мне рукой подать.
Вот долезу и скажу: - Довольно, милая!..-
Тут сорвался вниз, но успел сказать:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Мы теперь одной веревкой связаны -
Стали оба мы скалолазами.

1966

[Михаил Пашковский]

"Не пройдет и полгода..."

Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды.
Не пройдет и полгода - и я появлюсь,
Чтобы снова уйти,
чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, - кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе,
я не верю судьбе, а себе - еще меньше.

Но мне хочется думать, что это не так, -
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах.
Я, конечно, спою,
я, конечно, спою, - не пройдет и полгода.

[Михаил Пашковский]

Помните, раньше по номеру телефона 07 заказывали переговоры с другими городами

Всем работникам телефонной связи посвящается:

"07"

Для меня эта ночь вне закона,
Я пишу по ночам больше тем.
И хватаюсь за диск телефона
И набираю вечное 07.

Девушка, здравствуйте, как вас звать? - Тома.
Семьдесят вторая.- Жду, дыханье затая.
Повторите, быть не может, я уверен, дома.
А, вот уже ответили... Ну, здравствуй, это я!

Эта ночь для меня вне закона,
Я не сплю, я кричу: поскорей!
Почему мне в кредит, по талону
Предлагают любимых людей?

Девушка, слушайте, семьдесят вторая,
Не могу дождаться, и часы мои стоят.
К дьяволу все линии, я завтра улетаю!
А, вот уже ответили... Ну, здравствуй, это я!

Телефон для меня, как икона,
Телефонная книга - требник,
Стала телефонистка мадонной,
Расстоянья на миг сократив.

Девушка, милая, я прошу, продлите,
Вы теперь, как ангел, не сходите ж с алтаря!
Самое главное впереди, поймите,
Вот уже ответили... Ну, здравствуй, это я!

Что, опять поврежденье на трассе?
Что, реле там с ячейкой шалят?
Все равно, буду ждать, я согласен
Начинать каждый вечер с нуля!

07. Здравствуйте, повторите снова.
Не могу дождаться, жду, дыханье затая,
Да, меня. Конечно, я. Да, я, конечно, дома!
Вызываю. Отвечайте. Здравствуй, это я!

[Татьянка...]

Памяти Василия Шукшина.

Еще ни холодов, ни льдин.
Земля тепла. Красна калина.
А в землю лег еще один
На Новодевичьем мужчина.

"Должно быть, он примет не знал, -
Народец праздный суесловит, -
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал."

Коль так, Макарыч, - не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними, перепиши,
Переиграй - останься живым.

Но в слезы мужиков вгоняя,
Он пулю в животе понес,
Припал к земле, как верный пес.
А рядом куст калины рос,
Калина - красная такая...

Смерть самых лучших намечает
И дергает по одному.
Такой наш брат ушел во тьму!...
Не буйствует и не скучает.

А был бы "Разин" в этот год.
Натура где - Онега, Нарочь?
Все печки-лавочки, Макарыч!
Такой твой парень не живет.

Вот после временной заминки,
Рок процедил через губу:
"Снять со скуластого табу
За то, что видел он в гробу
Все панихиды и поминки.

Того, с большой душою в теле
И с тяжким грузом на горбу,
Чтоб не испытывал судьбу,
Взять утром тепленьким с постели!"

И после непременной бани,
Чист перед богом и тверез,
Взял да и умер он всерьез,
Решительней, чем на экране.


1974

[Александр Зайцев]

Вершина.

Здесь вам не равнина, здесь климат иной.
Бегут лавины одна за одной.
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал.
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятые доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил.
Как вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.
Да пусть говорят, и пусть говорят.
Но нет, никто не гибнет зря.
Так лучше, чем от водки и от простуд.
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд.
Пройдут тобой не пройденный маршрут.
Отвесные стены! А ну не зевай!
Ты здесь на везение не уповай.
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала.
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени. Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем.
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина еще впереди.

[Obstinate]

Прежде всего это был человек со своими убеждениями, возможно не всегда совпадающими с линией партии.

......
А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца.
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб он слышал,как рвутся сердца.
......

[Владислав Хасиков]

- Товарищи ученые! Доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.

Узнали себя в этих строчках Иван Z, Влад, Дарья Александровна...Все на поля. Кто у нас там еще готовые и полуготовые кандидаты?

http://vv.nexus.org/vv/23/vv23_05.mp3

[Александр Зайцев]

Памяти Михаила Хергиани.

Ты идешь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.
Но они с тебя не сводят глаз,
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.
Горы знают: к ним пришла беда,
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал еще тогда
От разрывов горные обвалы.
Если ты о помощи просил,
Громким эхом отзывались скалы,
Ветер поущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.
И когда шел бой за перевал,
Чтобы не был ты врагом замечен,
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.
Ложь, что умный в гору не пойдет.
Ты пошел, ты не поверил слухам,
И мягчал гранит, и таял лед,
И туман у ног стелился пухом.
Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь, над тобою как над близким
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.

[Михаил Пашковский]

ПЕСЕНКА О ПЕРЕСЕЛЕНИИ ДУШ


Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса,
Кто ни во что не верит - даже в черта, назло всем,-
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя -
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья -
Останешься свиньею.

Пусть косо смотрят на тебя - привыкни к укоризне,-
Досадно - что ж, родишься вновь на колкости горазд.
И если видел смерть врага еще при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.

Живи себе нормальненько -
Есть повод веселиться:
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.

Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастешь,-
Но, если туп, как дерево - родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.

Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком,-
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?

Так кто есть кто, так кто был кем?- мы никогда не знаем.
С ума сошли генетики от ген и хромосом.
Быть может, тот облезлый кот - был раньше негодяем,
А этот милый человек - был раньше добрым псом.

Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы,-
Удобную религию
Придумали индусы!


1969

[Железный дорожник]

Немного шуточного... Тем более что наша жизнь частенько напоминает эти песни (кстати когда увидел рецепты, которые моей жене врач выписала - сразу вспомнилось "...А медикаментов груды - мы в унитаз, кто не дурак...")

УТРЕННЯЯ ГИМНАСТИКА

Вдох глубокий. Руки шире.
Не спешите, три-четыре!
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая,
Утром отрезвляющая,
Если жив пока еще -
гимнастика!

Если вы в своей квартире -
Лягте на пол, три-четыре!
Выполняйте правильно движения.
Прочь влияния извне -
Привыкайте к новизне!
Вдох глубокий до изне-
можения.

Очень вырос в целом мире
Гриппа вирус - три-четыре! -
Ширятся, растет заболевание.
Если хилый - сразу в гроб!
Сохранить здоровье чтоб,
Применяйте, люди, об-
тирания.

Если вы уже устали -
Сели-встали, сели-встали.
Не страшны вам Арктика с Антарктикой.
Главный академик Иоффе
Доказал - коньяк и кофе
Вам заменят спорт и профи-
лактика.

Разговаривать не надо.
Приседайте до упада,
Да не будьте мрачными и хмурыми!
Если вам совсем неймется -
Обтирайтeсь, чем придется,
Водными займитесь проце-
дурами!


Не страшны дурные вести -
Мы в ответ бежим на месте.
В выигрыше даже начинающий.
Красота - среди бегущих
Первых нет и отстающих!
Бег на месте обще-
примиряющий.

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ
"ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ"
ИЗ КАНАТЧИКОВОЙ ДАЧИ

Дорогая передача! Во субботу чуть не плача,
Вся Канатчикова Дача к телевизору рвалась.
Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Вся безумная больница у экрана собралась.

Говорил, ломая руки, краснобай и баламут
Про бессилие науки перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
И канатчиковы власти колят нам второй укол.

Уважаемый редактор! Может лучше про реактор,
Про любимый лунный трактор? Ведь нельзя же, год подряд
То тарелками пугают, дескать, подлые, летают,
То у вас собаки лают, то руины говорят.

Мы кое в чем поднаторели - мы тарелки бьем весь год,
Мы на них уже собаку съели, если повар нам не врет.
А медикаментов груды - мы в унитаз, кто не дурак,
Вот это жизнь! И вдруг Бермуды. Вот те раз, нельзя же так!

Мы не сделали скандала - нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало - вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни злые происки врагов!

Это их худые черти бермутят воду во пруду,
Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году.
Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС,
Тут примчались санитары и зафиксировали нас.

Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
"Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!"

Сорок душ посменно воют, раскалились добела.
Вот как сильно беспокоят треугольные дела!
Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис телевизор запретил.

Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет.
Подал знак кому-то, значит, фельдшер, вырви провода.
И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца, как в Бермудах, навсегда.

Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра:
"Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?"
Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно:
Удивительное рядом, но оно запрещено!

А вон дантист-надомник Рудик,у него приемник "Грюндиг",
Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком,
А к нам попал в волненьи жутком,
С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.

Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз.
Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски,
Но двух безумных наших братьев подобрали рыбаки.

Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли.
И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник - незакрытый пуп Земли.

"Что там было, как ты спасся?"- Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся и чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.
Он над нами издевался. Ну сумасшедший, что возьмешь!

Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
Говорит: "Надо выпить треугольник. На троих его, даешь!"
Разошелся, так и сыплет: "Треугольник будет выпит. Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!"

Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!
Отвечайте нам скорее через доку-главврача.
С уваженьем. Дата, подпись... Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзоветесь мы напишем в "Спортлото"

ТОВАРИЩИ УЧЕНЫЕ

- Товарищи ученые! Доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
И корни извлекаете по десять раз на дню.
Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневет картофель на корню!

Автобусом до Сходни доезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!

Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль
С лопатами проявите здесь свой патриотизм.
А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,
Собак ножами режете, а это - бандитизм.

Товарищи ученые, кончайте поножовщину.
Бросайте ваши опыты, гидрит и ангидрит!
Садитесь вон в полуторки, валяйте к нам, в Тамбовщину,
А гамма-излучение денек повременит.

Автобусом к Тамбову подъезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!

К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми.
Мы славно здесь разместимся, и скажете потом,
Что бог, мол, с ними, с генами! Бог с ними, с хромосомами!
Мы славно поработали и славно отдохнем.

Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные,
Ньютоны ненаглядные, любимые до слез!
Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные,
Земле - ей все едино: апатиты и навоз.

Автобусом до Сходни доезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!

Так приезжайте, милые, рядами и колоннами.
Хотя вы все там химики и нет на вас креста,
Но вы ж там все задохнетесь, за синхрофазотронами, -
А здесь места отличные, воздушные места!

Товарищи ученые! Не сумневайтесь, милые:
Коль что у вас не ладится - ну, там, не тот aффект, -
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денечек покумекаем - и выправим дефект.

[Татьянка...]

Куплеты Нечистой Силы.

- Я - Баба-Яга,
Вот и вся недолга,
Я езжу в немазанной ступе.
Я к русскому духу не очень строга:
Люблю его... сваренным в супе.

Ох, надоело по лесу гонять,
Зелье я переварила...
Нет, что-то стала совсем изменять
Наша нечистая сила!

- Добрый день! Добрый тень!
Я - дак Оборотень!
Неловко вчерась обернулся:
Хотел превратиться в дырявый плетень,
Да вот посередке запнулся.

И кто я теперь - самому не понять,-
Эк меня, братцы, скривило!..
Нет, что-то стала совсем изменять
Наша нечистая сила!

- Я - старый больной
Озорной Водяной,
Но мне надоела квартира:
Лежу под корягой, простуженный, злой,
Ведь омуте - мокро и сыро.

Вижу намедни - утопленник. Хвать!
А он меня - пяткой по рылу!..
Нет, перестали совсем уважать
Нашу нечистую силу!

- Такие дела: Лешачиха со зла,
Лишив меня лешешевелюры,
Вчера из дупла на мороз прогнала -
У ней с Водяным шуры-муры.

Со свету стали совсем изживать -
Прост-таки гонят в могилу...
Нет, перестали совсем уважать
Нашу нечистую силу!

1974

[Татьянка...]

Баллада О Брошенном Корабле

Капитана в тот день называли на ты,
Шкипер с юнгой сравнялись в талантах,
Распрямляя хребты и срывая бинты,
Бесновались матросы на вантах.

Двери наших мозгов
Посрывало с петель.
В миражи берегов,
Покрывала земель -

Этих обетованных, желанных,
И колумбовых и магелланных!
Только мне берегов
Не видать и земель,
С хода в девять узлов
Сел по горло на мель,
А y всех молодцов
Благородная цель,
И в конце-то концов,
Я ведь сам сел на мель!
И ушли корабли, мои братья, мой флот,
Кто чувствительней, брызги сглотнули.
Без меня продолжался великий поход,
На меня ж парусами махнули.

И погоду, и случай
Безбожно кляня,
Мои пасынки кучей
Бросали меня.
Вот со шлюпок два залпа - и ладно -
От Колумба и от Магеллана.

Я пью пену, волна
Не доходит до рта,
И от палуб до дна
Обнажились борта,
А бока мои грязны -
Таи, не таи,
Так любуйтесь на язвы
И раны мои!

Вот дыра y ребра, это след от ядра,
Вот рубцы от тарана, и даже
Видны шрамы от крючьев - какой-то пират
Мне хребет перебил в абордаже.

Киль, как старый, неровный
Гитаровый гриф -
Это брюхо вспорол мне
Коралловый риф.
Задыхаюсь, гнию, так бывает:
И просоленное загнивает.

Ветры кровь мою пьют
И сквозь щели снуют
Прямо с бока на ют,
Меня ветры добьют.
Я под ними стою
От утра до утра,
Гвозди в душу мою
Забивают ветра!

И гулякой хмельным все швыряют вверх дном
Эти ветры, незваные гости.
Захлебнуться бы им в моих трюмах вином
Или с мели сорвать меня в злости!

Я уверовал в это,
Как загнанный зверь,
Но не злобные ветры
Нужны мне теперь,
Мои мачты, как дряблые руки,
Паруса, словно щеки старyхи.

Будет чудо восьмое,
И добрый прибой
Мое тело омоет
Живою водой,
Море, божья роса,
С меня снимет табу,
Вздует мне паруса,
Будто жилы на лбу!

Догоню я своих, догоню и прощу
Позабывшую помнить армаду.
И команду свою я обратно пущу,
Я ведь зла не держу на команду!

Только, кажется, нет
Больше места в строю!
- Плохо шутишь, корвет,
Потеснись, раскрою!
Как же так? Я ваш брат,
Я ушел от беды,
Полевее фрегат,
Всем нам хватит воды!
До чего ж вы дошли,
Значит, что мне - уйти?
Если был на мели -
Дальше нету пути?!
Разомкните ряды,
Все же мы - корабли!
Всем нам хватит воды,
Всем нам хватит земли,
Этой обетованной, желанной,
И колумбовой, и магелланной!

[Михаил Пашковский]

Песня попугая с детской пластинки "Алиса в стране чудес"

Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Меня, попугая, пирата морей!

Родился я в тыща каком-то году
В банано-лиановой чаще.
Мой папа был папа-пугай какаду,
Тогда еще не говорящий.

Но вскоре покинул я девственный лес,
Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес.

Он начал на бедного папу кричать,
А папа Фернанде не мог отвечать,
Не мог, не умел отвечать.

И чтоб отомстить, от зари до зари
Учил я три слова, всего только три —
Упрямо себя заставлял: "Повтори:
Карамба! Коррида! И чёрт побери!"

Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Рассказ попугая, пирата морей!

Нас шторм на обратной дороге застиг,
Мне было особенно трудно.
Английский фрегат под названием "бриг"
Взял на абордаж наше судно.

Был бой рукопашный три ночи, два дня —
И злые пираты пленили меня!

Так начал я плавать на разных судах
В районе экватора, в северных льдах —
Бр-р! — на разных пиратских судах.

Давали мне кофе, какао, еду,
Чтоб я их приветствовал "Хау ду ю ду",
Но я повторял от зари до зари:
"Карамба! Коррида! И чёрт побери!"

Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Меня, попугая, пирата морей!

Лет сто я проплавал пиратом — и что ж?
Какой-то матросик пропащий
Продал меня в рабство за ломаный грош!
А я уже был говорящий.

Турецкий паша' нож сломал пополам,
Когда я сказал ему: "Па'ша, салам!"
И просто кондрашка хватила пашу,
Когда он узнал что еще я пишу,
Читаю, пою и пляшу!

Я Индию видел, Иран и Ирак,
Я индиивидум — не попка-дурак
(Так думают только одни дикари).
Карамба! Коррида! И чёрт побери!


"Почему аборигены съели Кука":

Не хватайтесь за чужие талии,
Вырвавшись из рук своих подруг,
Вспомните, как к берегам Австралии
Подплывал покойный ныне Кук,

Как, в кружок усевшись под азалии,
Поедом с восходу до зари
Ели в этой солнечной Австралии
Друга дружку злые дикари.

Но почему аборигены съели Кука?
За что — неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать — и съели Кука!

Есть вариант, что ихний вождь Большая Бука
Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука.
Ошибка вышла — вот о чем молчит наука:
Хотели — кока, а съели — Кука!

И вовсе не было подвоха или трюка,
Вошли без стука, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука,
Тюк прямо в темя — и нету Кука.

Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья,
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка:
"Ату, ребята! Хватайте Кука!

Кто уплетет его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет — вроде Кука!"
Кому-то под руку попался каменюка,
Метнул, гадюка, — и нету Кука.

А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копия, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука —
Переживают, что съели Кука!