Поэзия

[Виктор Анатольевич]

МНЕ ЕСТЬ ЧТО СПЕТЬ, ПРЕДСТАВ ПЕРЕД ВСЕВЫШНИМ,
МНЕ ЕСТЬ ЧЕМ ОПРАВДАТЬСЯ ПЕРЕД НИМ…
25 января – день рождения В.С. Высоцкого, поэта и актера.

И снизу лед, и сверху – маюсь между:
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там – за дело в ожиданье виз.

Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека – сорок с лишним…
Я жив, тобой и Господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед Ним…

(1980 год. Последнее стихотворение…)

[Владислав Хасиков]

Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Мне в струе степного ручья
Виден отблеск невской струи.
Если вдоль снеговых хребтов
Взором старческим я скользну, —
Вижу своды ваших мостов,
Зорь балтийских голубизну,
Фонарей вечерних рои,
Золоченых крыш острия.. .
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!

Не затем я на свете жил,
Чтоб разбойничий чуять смрад;
Не затем вам, братья, служил,
Чтоб забрался ползучий гад
В город сказочный, в город-сад;
Не затем к себе Ленинград
Взор Джамбула приворожил!
А затем я на свете жил,
Чтобы сброд фашистских громил,
Не успев отпрянуть назад,
Волчьи кости свои сложил
У священных ваших оград.
Вот зачем на север бегут
Казахстанских рельс колеи,
Вот зачем Неву берегут
Ваших набережных края,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя,
Ваших дедов помнит Джамбул,
Ваших прадедов помнит он:
Их ссылали в его аул,
И кандальный он слышал звон.
Пережив четырех царей,
Испытал я свирепость их;
Я хотел, чтоб пала скорей
Петербургская крепость их;
Я под рокот моей струны
Воспевал, уже поседев,
Грозный ход балтийской волны,
Где бурлил всенародный гнев.
Это в ваших стройных домах
Проблеск ленинских слов-лучей
Заиграл впервые впотьмах!
Это ваш, и больше ничей,
Первый натиск его речей
И руки его первый взмах!
Ваших лучших станков дары
Киров к нам привез неспроста:
Мы родня вам с давней поры,
Ближе 6рата, ближе сестры
Ленинграду Алма-Ата.
Не случайно Балтийский флот,
Славный мужеством двух веков,
Делегации моряков
В Казахстан ежегодно шлет,
И недаром своих сынов
С юных лет на выучку мы
Шлем к Неве, к основе основ,
Где, мужая, зреют умы.
Что же слышит Джамбул теперь?
К вам в стальную ломится дверь,
Словно вечность проголодав, —
Обезумевший от потерь
Многоглавый жадный удав.. .
Сдохнет он у ваших застав!
Без зубов и без чешуи
Будет в корчах шипеть змея!
Будут снова петь соловьи,
Будет вольной наша семья,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!

[юный овал]

Без спроса укажу автора: Джамбул (Жамбыл Жабаев), 1846-1945.
Хотя в данном случае важнее имя переводчика.

[Ginger]

Иосиф Бродский

* * *
Ты забыла деревню, затерянную в болотах
Залесённой губернии, где чучел на огородах
Отродясь не держат — не те там злаки,
И доро́гой тоже всё гати да буераки.

Баба Настя, поди, померла, и Пестерев жив едва ли,
А как жив, то пьяный сидит в подвале,
Либо ладит из спинки нашей кровати что-то,
Говорят, калитку, не то ворота.

А зимой там колют дрова и сидят на репе,
И звезда моргает от дыма в морозном небе.
И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
Да пустое место, где мы любили.

<1975>

[Виктор Анатольевич]

Владимир Высоцкий.

"Всем делам моим на суше вопреки"

Когда истома ползает в костях
И ватою обложены мозги
И сердце не замрёт на скоростях
И давит что-то, словно сапоги, -

Когда я спотыкаюсь на стихах,
Когда не до подтекстов, не до рифм -
Тогда друзьям пою о моряках,
До белых пальцев стискивая гриф.

Чтоб не сдох я без причины от тоски
Чтоб не сгинул незаметно на земле,
Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,
Поднесите рюмку водки на весле.

Любая тварь на море - знай, плывёт,
Под лопасти не часто угодит
А здесь, на суше, - каждый пешеход
Наступит, оттолкнёт, перебежит.

У вас похоже завтра на вчера
Конечно, в смысле палубных забот,
Но не сбавляют хода танкера
И остальные не сбавляют ход.

Всем делам моим на суше вопреки,
И назло моим заботам на земле -
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле.

Известно вам - мир не на трёх китах,
И уж конечно - он не на троих, -
Вам вольничать нельзя в чужих портах,
А я забыл, как вольничать в своих.

Вы по полгода на своём борту
Избавлены от наших мелочей
Вы позабыли нашу суету
Вам порт - обитель женщин и друзей.

[loric]

Высоцкий Владимир

Баллада о Любви

Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...

И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.

Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!

И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.

Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!

Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...

И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!

[Ginger]

Осип Мандельштам

* * *
Как по улицам Киева-Вия
Ищет мужа не знаю чья жинка,
И на щеки ее восковые
Ни одна не скатилась слезинка.

Не гадают цыганочки кралям,
Не играют в купеческом скрипки,
На Крещатике лошади пали,
Пахнут смертью господские Липки.

Уходили с последним трамваем
Прямо за город красноармейцы,
И шинель прокричала сырая:
"Мы вернемся еще - разумейте..."

[Ginger]

Осип Мандельштам

* * *
Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет белый керосин

Острый нож да хлеба каравай...
Хочешь, примус туго накачай,

А не то веревок собери
Завязать корзину до зари,

Что бы нам уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал...

Январь 1931, Ленинград.

[Путник]

Танюша, отозвалось....Спасибо.

[Ginger]

E.E.Cummings

***
i like my body when it is with your
body. It is so quite new a thing.
Muscles better and nerves more.
i like your body. i like what it does,
i like its hows. i like to feel the spine
of your body and its bones, and the trembling
-firm-smooth ness and which i will
again and again and again
kiss, i like kissing this and that of you,
i like, slowly stroking the, shocking fuzz
of your electric fur, and what-is-it comes
over parting flesh … And eyes big love-crumbs,
and possibly i like the thrill
of under me you so quite new

Эдвард Эстлин Каммингс

***
тело мое люблю, когда оно
с твоим, оно невероятно ново,
мышцы и нервы - все обновлено.
тело твое люблю. и что творит
оно, и как творит. и как дрожит
пружина твоего хребта спинного
и трепет твердой мягкости, и все,
что вновь и вновь целую и целую,
и целовать люблю и то и се
и прикасаться к бьющей током коже
твоей, и то, что наступает позже,
разлуку тел... И глаз огонь шальной,

и, может быть, вот эту подо мной

тебя люблю, столь новую, иную

E.E.Cummings

***
pity this busy monster, manunkind,
not. Progress is a comfortable disease:
your victim (death and life safely beyond)
plays with the bigness of his littleness
— electrons deify one razorblade
into a mountainrange; lenses extend
unwish through curving wherewhen till unwish
returns on its unself.
A world of made
is not a world of born — pity poor flesh
and trees, poor stars and stones, but never this
fine specimen of hypermagical
ultraomnipotence. We doctors know
a hopeless case if — listen: there's a hell
of a good universe next door; let's go


Эдвард Эстлин Каммингс

***
не сострадай больному бизнесмонстру,
бесчеловечеству. Прогресс — болезнь
приятная: предавшийся безумству
гигантом карлик мнит себя всю жизнь
- рой электронов чтит, как гор гряду,
лезвие бритвы; линзы увеличат
невласть немысли и согнут в дугу
где-и-когда, вернув немысль в неличность.
Мир «сделано» не есть мир «рождено» —
жалей живую тварь, любую, кроме
вот этой, мнящей, что она над всеми
владычествует. Мы, врачи, давно
рукой махнули — слушай: за углом
чертовски славный мир, ей-ей; идем

пер. В . Британишского

[Ginger]

ИРОНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Мне нравится иронический человек.
И взгляд его, иронический, из-под век.
И черточка эта тоненькая у рта —
иронии отличительная черта.

Мне нравится иронический человек.
Он, в сущности, — героический человек.
Мне нравится иронический его взгляд
на вещи, которые вас, извините, злят.

И можно себе представить его в пенсне,
листающим послезавтрашний календарь.
И можно представить в его письме
какое-нибудь старинное — милсударь.

Но зря, если он представится вам шутом.
Ирония — она служит ему щитом.
И можно себе представить, как этот щит
шатается под ударами и трещит.

И все-таки,
сквозь трагический этот век
проходит он, иронический человек.
И можно себе представить его с мечом,
качающимся над слабым его плечом.

Но дело не в том — как меч у него остер,
а в том — как идет с улыбкою на костер,
и как перед этим он произносит:
— Да,
горячий денек — не правда ли, господа!

Когда же свеча последняя догорит,
а пламень небес едва еще лиловат,
смущенно — я умираю — он говорит,
как будто бы извиняется — виноват.

И можно себе представить смиренный лик,
и можно себе представить огромный рост,
но он уходит так же прост и велик,
как был за миг перед этим велик и прост.

И он уходит —
некого, мол, корить —
как будто ушел из комнаты покурить,
на улицу вышел воздухом подышать
и просит не затрудняться, не провожать.

Юрий Левитанский

[Виктор Анатольевич]

«Между добром и злом»

Владимир Саблин

Владимир Григорьевич Саблин - замечательный русский поэт и неординарный человек, за плечами которого долгая и яркая жизнь.

Часть стихов, которые будут выложены здесь, публиковалась в различных изданиях (газеты, журналы, отдельные сборники) начиная с 60х годов, а часть публикуется впервые.
Примечание:
В данный момент Владимир Григорьевич живет в селе Яштух (пригород Сухума), и сообщение с ним весьма осложнено отсутствием телефона (не говоря уж об Интернете).
Но, тем не менее, заверяем Вас, что теплые отзывы и развернутые рецензии обязательно будут ему переданы с оказиями, которые случаются довольно регулярно.
Не стесняйтесь, поэту будет очень приятно увидеть, что его читают и ценят.

У Владимира Григорьевича за последние 10 лет вышло две книги стихов: "Между добром и злом" и "Познай свои печали".

http://www.stihi.ru/avtor/sablin

Европе

Замри паскудная Еврора
И не «качай» свои права!
Ты у РОССИИ — просто ж***,
А думаешь, что голова.

Тебе всегда, такой вальяжной,
Усмешечка кривила рот…
Но разве сволочи продажной
Известен истины полет???

Измазав рыло в шоколаде,
Руля шикарный Мерседес —
Не знаешь ты: к какой «награде»
Тебя подталкивает бес!

Итак, рули пока рулится —
Пока в России смута прет…
Но знай: беда уже стучится!
Твой час последний глухо бьет…

[Виктор Анатольевич]

Баллада о мужестве

Саблин Владимир Григорьевич

Памяти курсантов Гудаутского и Сухумского пехотных училищ.

Их было семьдесят бойцов
И капитан седой.
Их было семьдесят юнцов
С нелёгкою судьбой.

Их окружили у скалы,
Где лишь трава росла...
Их перебить легко могли -
Да только ночь спасла!!

Укрыла мраком, чтоб помочь...
И даже ветер стих...
Но каждый думал: Эта ночь -
Последняя для них!

К спасенью путь - вверх по скале!
Пути иного нет...
И командир в кромешной мгле
Решил держать совет.

...Осталось ночи - семь часов...
Мы - в каменном мешке...
Кто штурмовать скалу готов -
Притронуться к руке!

Светился циферблат часов.
Шуршали сапоги...
Коснулись семьдесят юнцов
Отеческой руки!!

И тихо капитан сказал:
Прошу, мои орлы,
Чтоб ни один не закричал,
Сорвавшись со скалы...

Чтоб не был враг предупреждён,
Что мы готовим бой!
Иначе - выставит заслон
Над этою скалой... -

II

Такого не было вовек
На памяти вершин:
РАЗБИЛОСЬ СОРОК ЧЕЛОВЕК -
И молча, как один!!!

Все СОРОК, штык не удержав,
В молчаньи грозных скал -
Летели к смерти, зубы сжав,
Чтоб рот не закричал!!

Все уцелевшие в бою -
Почтили память тех,
Кто молча жизнь отдал свою
В ту ночь - один за всех!!

[OlgaVital]

НАЧАЛО НАВИГАЦИИ

Короткое лето не спросит,
Готовы ль речные суда,
Последние льдины уносит
Весенняя злая вода.

Купаются черные гуси
В небесной большой полынье -
Взгляни, проводи и зажмурься,
Порадуйся ранней весне.

За снежные сопки, за скалы
Уходит четвертый косяк,
Девчонка флажком помахала...
А где ж навигации флаг?

Да вот он, на флагманском судне
Парадом идущих судов!
И к берегу бросились люди,
С обоих глядят берегов.

А флагман, нарядный и бравый,
Выходит на стрежень реки.
И горд капитан моложавый,
И вновь полнозвучны гудки.

Над всем над кильватерным строем
Двухцветные флаги взвились.
Все громче звучат над толпою:
Слова: дождались, дождались!..

Пока что пустынны причалы,
Подвижен по зимнему кран.
Но это ведь только начало...
- Глубокой воды, капитан!

Архив отца, Север п.Мама Иркутской области
публиковалось только в газетах

Аксаментов Юрий Петрович

[OlgaVital]

Александр Дурилов

Весенним днём на волжском берегу,
Когда река ещё во льду лежала,
Я слышал продвигающийся гул —
То было навигации начало.

Шёл катерок, мотором рокоча,
И вспарывал реку у середины,
И на дыбы вставали сгоряча,
Скрипели и отскакивали льдины.

Но он их трудолюбьем побеждал,
Не ледокол — всего буксирный катер.
Он трудным продвиженьем утверждал
Весенний наступательный характер.

Прекрасен был решительный таран,
Тот миг напоминая поневоле,
Когда выходят утром трактора
В атаку на невспаханное поле.
1981