Иосиф Бродский
Август
Маленькие города, где вам не скажут правду.
Да и зачем вам она, ведь всё равно - вчера.
Вязы шуршат за окном, поддакивая ландшафту,
известному только поезду. Где-то гудит пчела.
Сделав себе карьеру из перепутья, витязь
сам теперь светофор; плюс, впереди - река,
и разница между зеркалом, в которое вы глядитесь,
и теми, кто вас не помнит, тоже невелика.
Запертые в жару, ставни увиты сплетнею
или просто плющом, чтоб не попасть впросак.
Загорелый подросток, выбежавший в переднюю,
у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах.
Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлит
в форму вокзальной площади, со статуей и т. п.,
где взгляд, в котором читается "Будь ты проклят",
прямо пропорционален отсутствующей толпе.
Объявление
Свернуть
Пока нет объявлений.
Поэзия
Свернуть
X
Свернуть
Активные пользователи, которые сейчас просматривают эту тему: 0 (0 участника и 0 гостей)
-
Аня Логвинова
* * *
Куда бы мы ни ходили — на озеро ли, в хозяйственный ли,
на детскую площадку ли — мы здороваемся с дядей Юрой.
С апреля по ноябрь дядя Юра нас спрашивает: “Купаться?”.
Мы всегда отвечаем “Купаться!”, но с той лишь разницей,
что в апреле, мае, сентябре, октябре, ноябре мы смеёмся,
а в июне, июле и августе мы улыбаемся.
В будние дни оставшихся месяцев дядя Юра спрашивает:
“Ну а САМ-то где? Работает?”. Отвечаем: “Работает”.
И дядя Юра качает головой уважительно.
А в выходные дни дядя Юра спрашивает:
“Ну а САМ-то где? Спит ещё?”. Отвечаем “Спит”.
И дядя Юра качает головой одобрительно.
* * *
Как-то мы ездили с Димой
к нотариусу в город Мытищи.
Дима конечно же взял в дорогу
новую машинку.
Три помощника нотариуса воскликнули:
Димочка, покажи нам свой трактор!
А сама нотариус сказала строго:
это экскаватор, девочки.
* * *
Наш директор нас заставляет
называть гастарбайтеров по именам,
а не так, как они представляются,
чтобы было удобно нам.
Боря как оказалось это Билялутдин.
А ведь он такой
не один!
Есть ещё и узбек Отабек,
хорошо, что хотя бы он служит шофёром
и мы все называем его Автобег.
* * *
Вот ты накладываешь мне на лицо вечернюю маску —
белая глина, календула, экстракт корня женьшеня.
Вот ты кричишь мне: “Я позвал на свадьбу Черкасову!”.
А я говорю: “В смысле делаешь мне предложение?”.
Вот ты стоишь на стуле, диктуешь мне показания счётчика,
Вот ты расталкиваешь очередь: пропустите мою жену.
Вот ты в первом роддоме в зелёном халате и чепчике
улыбаешься мне улыбкой величиной с нашу страну.
Вот ты во втором роддоме и не можешь найти палату,
все лифты уже закрылись, а ты даже не в нашем блоке.
Вот ты знакомишься с новым бойфрендом моей подружки Влады,
спрашиваешь его: “So, how do you like Rocky?”.
* * *
Приятно знать, что ты спасён.
Приятно быть в рассудке здравом.
Приятно правым быть во всём.
Приятно быть во всём неправым.
Вдвойне приятно быть любимым.
И нелюбимым — тоже да.
И знать, что жизнь проходит мимо.
И что качнулась не туда.
Приятно, что туда качнулась,
что это стоило труда.
Ещё приятно то, что юность
уж не воротишь никогда.
И днём, и ночью беспросветной,
куда б кривая ни вела,
всегда приятно знать конкретно,
как обстоят твои дела.
Прокомментировать:
-
Сергей Круглов
ДРЕЙДЛ
Господь наш Иисус Христос
Собрал нас вместе,
Дождался, пока усядутся и перестанут шипеть и толкаться
Последние из вошедших,
Вздохнул и произнес негромко:
«Ведь Я говорил вам: будьте как дети.
Дети, играющие
Например, в волчки.
А вы чем занимаетесь?»
В установившейся тишине муха
Прогромыхала, как гром небесный.
Кто смотрел в пол, кто — изучал ногти,
Кто открыл было рот, чтобы что-то
Запальчиво возразить, но раздумал.
И в самом деле — что тут скажешь.
Чтоб заставить играть нас в волчки, непременно надо
Прислать роту оккупантов,
Ражих, белесоглазых , неумолимых,
Ударами прикладов разносящих в щепы двери,
Перебивающих прячущимся позвоночники, дробящих затылочные кости,
Мечущих в огонь свитки, затаптывающих свечи,
Громко, страшно и непонятно
Лающим языком отдающих приказы.
Чтобы вечная весна
Не останавливалась, вращалась
На своем острие.
Прокомментировать:
-
Андрей Вознесенский
В человеческом организме
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.
Даже если - как исключение -
Вас растаптывает толпа,
В человеческом назначении -
Девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне, несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.
Прокомментировать:
-
Александр Твардовский.
Я убит подо Ржевом
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва
И не видел той вспышки, -
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире
До конца его дней -
Ни петлички,
Ни лычки
С гимнастерки моей.
Я - где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я - где с облаком пыли
Ходит рожь на холме.
Я - где крик петушиный
На заре по росе;
Я - где ваши машины
Воздух рвут на шоссе.
Где - травинку к травинке -
Речка травы прядет,
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Летом горького года
Я убит. Для меня -
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю -
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?
Этот месяц был страшен.
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за н и м уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался о н?
Нет, неправда! Задачи
Той не выиграл враг.
Нет же, нет! А иначе,
Даже мертвому, - как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она -
Спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас.
На земле на проверке
Выкликают не нас.
Мы - что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память -
Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава -
Невеселый резон.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам все это, живые.
Нам - отрада одна,
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос,
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять как стена,
Ибо мертвых проклятье -
Эта кара страшна.
Это горькое право
Нам навеки дано,
И за нами оно -
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Всем привычно и ясно.
Но да будет оно
С нашей верой согласно.
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли
И в тылу у Москвы
За нее умирали.
И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была несомненно
Там последняя пядь
На дороге военной, -
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить...
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы.
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже,
Может быть, вы к границе
Подступили уже?
Может быть... Да исполнится
Слово клятвы святой:
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мертвые, павшие
Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг.
О, товарищи верные,
Лишь тогда б на войне
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне!
В нем, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть.
Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе.
Все на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрек
Этот голос наш мыслимый.
Ибо в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали, -
Были мы наравне.
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть.
Я убит подо Ржевом,
Тот - еще под Москвой...
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?!
В городах миллионных,
В селах, дома - в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?
Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу...
Я вам жить завещаю -
Что я больше могу?
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить.
Горевать - горделиво,
Не клонясь головой.
Ликовать - не хвастливо
В час победы самой.
И беречь ее свято,
Братья, - счастье свое, -
В память воина-брата,
Что погиб за нее.
1945-1946
Прокомментировать:
-
И. Бунин.
Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.
Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;
Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!
Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.
Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;
Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!
Прокомментировать:
-
Тимур Кибиров
Их-то Господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок, —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Виссон, багряница, венец златой!
Вкруг трона его веселой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
Никуда не спрятаться ей!
Прокомментировать:
-
Андрей Белянин
Памяти Николая Гумилёва
Господин офицер, вы еще не одеты?
Небо смотрит нахмуренно и свысока.
А вдали, в розоватых брабантских манжетах,
Облака, облака, облака, облака...
Господин офицер, что же вы загрустили?
Умирают не только герои в стихах.
Видно, Бог и судьба всё же вам отпустили
Три высоких креста на граненых штыках.
Господин офицер, это ясно и просто:
Революция, царь - кто там прав, кто не прав.
Первый крест - крест Георгия Победоносца
Не отнять, даже с мясом с мундира сорвав.
Господин офицер, руки за спину молча.
Сапоги, гимнастерка - всё сняли: убрать!
Крест нательный - накинулись стаею волчьей...
Ничего: это в сердце, а там не достать.
Господин офицер, третий крест - в изголовье.
В небесах уже явно бушует рассвет:
Кружева облаков наливаются кровью,
Принимая багрово-торжественный цвет,
И несутся принять под защиту и стражу,
Но надежен затвор и проверен прицел,
Отработанный залп! А поэзия как же?
Господин офицер... Господин офицер!
Прокомментировать:
-
Сегодня 130 лет со Дня рождения Николая Гумилева.
Она
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью, дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд - я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
Прокомментировать:
-
Начало всех начал
Мне хочется от радости кричать,
Смеяться вслух, и танцевать, и плакать –
Изгибом вопросительного знака
Стремится вдаль начало всех начал –
Дорога. Бесконечная мечта
Найти все то, что сердце подгоняло,
Уйти во тьму от пыльного причала,
Не возвращаясь больше никогда.
Здесь каждый до предела одинок.
Но тем един со временем и с небом.
Летят часы, чего от них не требуй,
А все одно: в конце пути – порог…
Пока дурманит скорость как вино,
Судьба вершит положенную квоту.
Опять свобода манит поворотом,
И целый мир лежит у наших ног.
Дикая Собака Динго
Прокомментировать:
-
О.Хайям О жизни.
Кто понял жизнь, тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают.
В обыкновенном видит красоту,
В запутанном простейшее решенье,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь,- и верит в воскресенье,
Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живёт с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет.
Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь.
Прокомментировать:
-
Николай Тихонов
Баллада о гвоздях
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.
"Команда, во фронт! Офицеры, вперед!"
Сухими шагами командир идет.
И слова равняются в полный рост:
"С якоря в восемь. Курс - ост.
У кого жена, брат -
Пишите, мы не придем назад.
Зато будет знатный кегельбан".
И старший в ответ: "Есть, капитан!"
А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.
"Не все ли равно,- сказал он,- где?
Еще спокойней лежать в воде".
Адмиральским ушам простукал рассвет:
"Приказ исполнен. Спасенных нет".
Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.
Между 1919 и 1922
Есть версия, что написано это было об английских моряках.
Прокомментировать:
-
У меня в кошельке долгий список безвизовых стран.
Кто-то умный сказал: «Все границы в твоей голове»…
Можно выехать ночью. А можно собраться с утра
И смотреть из вагона струящийся мимо рассвет.
Можно долго планировать улицы, даты, пути.
Можно – сесть на автобус, не зная, что будет потом.
Можно ехать, лететь или плыть, или просто идти.
В каждом встреченном – свет, в каждом встреченном городе – дом
Можно видеть. И знаешь, однажды любому пора
Перейти эту грань и почувствовать мир на крыле…
У меня в кошельке долгий список безвизовых стран,
А в безвизовом сердце – желание быть на земле.
Прокомментировать:
-
Даниил Хармс
Открыв наук зеленый том
я долго плакал, а потом
его закрыл и бросил в реку.
Науки вредны человеку.
науки втянут нас в беду
возьмемтесь лучше за еду.
Прокомментировать:
-
Марина Цветаева
Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
Не сплю.
Не рвусь
ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,
Ни к кораблю.
Не чувствую, как в этих стенах жарко,
Как зелено в саду.
Давно желанного и жданного подарка
Не жду.
Не радует ни утро, ни трамвая
Звенящий бег.
Живу, не видя дня, позабывая
Число и век.
На, кажется, надрезанном канате
Я - маленький плясун.
Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик
Двух темных лун.
Прокомментировать:
Прокомментировать: