Петр Стрелков.Трал Котельникова. Продолжение.
Как человек высокопорядочный,он очень не любил подхалимов, но одновременно не был лишен и определенного тщеславия. Эти черты его характера, мы, мальчишки, всегда использовали. Среди патентов Дмитрия Федоровича были и судовые краски. И если на занятиях по морской практике попадался вопрос о судовых красках, мы знали, что если не назовешь все краски и ничего не скажешь о его патентах, высокой оценки у Дмитрия Федоровича не получишь. Но если при ответе первыми назовешь эти патенты, старик разгневается, обзовет подхалимом и поставит двойку. Чтобы получить хорошую оценку, надо было назвать все краски, а где-то в середине упомянуть и о красках Котельникова....
Однажды мы попросили Дмитрия Федоровича рассказать о наградах. У него был Георгиевский крест и несколько медалей. Одна из них - самая примечательная, к нашему удовольствию, оказалась у него при себе. Долго передавали мы ее из рук в руки, рассматривая герб с турецким полумесяцем и парусный корабль на другой стороне.
- Эту медаль и каскарэ я получил в 1900 году от турецкого правительства.
- Вы разве у турок служили ? - спросил один из нас.
Старик расхохотался:
- Этого мне только не хватало ! За спасение правоверных мусульман получил, братцы !
- Вы сказали "каскарэ". Что это ? - послышался тот же голос.
- Слушай, нетерпеливый. Стояли мы однажды в Константинополе, в бухте Буядера, на якоре. Утром я вышел на палубу. Погода была тихая, солнечная. По голубой безмятежной глади Босфора рассыпались, словно горох, рыбацкие фелюги. Шел седьмой месяц, как мы ушли из России. Плавание затянулось. В том году я женился и потому в мыслях был дома, в Кронштадте. Но мечты мои внезапно были прерваны громкими криками. И я увидел, как с турецкого пассажирского парохода, стоящего у нас за кормой, прыгают за борт люди. Оказывается, английский пароход, снимаясь с якоря, случайно ударил скулой турецкое судно и то накренилось. ( продолжу )
Как человек высокопорядочный,он очень не любил подхалимов, но одновременно не был лишен и определенного тщеславия. Эти черты его характера, мы, мальчишки, всегда использовали. Среди патентов Дмитрия Федоровича были и судовые краски. И если на занятиях по морской практике попадался вопрос о судовых красках, мы знали, что если не назовешь все краски и ничего не скажешь о его патентах, высокой оценки у Дмитрия Федоровича не получишь. Но если при ответе первыми назовешь эти патенты, старик разгневается, обзовет подхалимом и поставит двойку. Чтобы получить хорошую оценку, надо было назвать все краски, а где-то в середине упомянуть и о красках Котельникова....
Однажды мы попросили Дмитрия Федоровича рассказать о наградах. У него был Георгиевский крест и несколько медалей. Одна из них - самая примечательная, к нашему удовольствию, оказалась у него при себе. Долго передавали мы ее из рук в руки, рассматривая герб с турецким полумесяцем и парусный корабль на другой стороне.
- Эту медаль и каскарэ я получил в 1900 году от турецкого правительства.
- Вы разве у турок служили ? - спросил один из нас.
Старик расхохотался:
- Этого мне только не хватало ! За спасение правоверных мусульман получил, братцы !
- Вы сказали "каскарэ". Что это ? - послышался тот же голос.
- Слушай, нетерпеливый. Стояли мы однажды в Константинополе, в бухте Буядера, на якоре. Утром я вышел на палубу. Погода была тихая, солнечная. По голубой безмятежной глади Босфора рассыпались, словно горох, рыбацкие фелюги. Шел седьмой месяц, как мы ушли из России. Плавание затянулось. В том году я женился и потому в мыслях был дома, в Кронштадте. Но мечты мои внезапно были прерваны громкими криками. И я увидел, как с турецкого пассажирского парохода, стоящего у нас за кормой, прыгают за борт люди. Оказывается, английский пароход, снимаясь с якоря, случайно ударил скулой турецкое судно и то накренилось. ( продолжу )
Комментарий